Читать книгу - "Дочь Муссолини. Самая опасная женщина в Европе - Кэролайн Мурхед"

обсуждалась, дебатировалась, постоянно висела в воздухе, но не всегда в выгодном для итальянцев свете. Германский музыковед Ханс Энгел составил расовую таблицу, согласно которой среди жителей Южной Италии с их умничаньем, невысоким ростом, нервной возбудимостью и склонностью к пафосу и бельканто способности к музыке встречаются лишь у 34 процентов людей, в то время как у жителей Южной Германии, со средним интеллектом и ростом, ровным характером и «веселым нравом», число людей, музыкально одаренных, достигает 74 процентов.

В головах герарков тем не менее крепла идея о «чистом» итальянце, предки которого населяли полуостров на протяжении тысячелетий. К антисемитизму Гитлера Муссолини поначалу относился с презрением, более того, представление немцев о превосходстве блондинистых, голубоглазых, нордических арийцев над темноволосыми и более низкорослыми итальянцами его всерьез обижало. Но к 1937 году понятие «чистоты» уже автоматически стало исключать еврейство. Началось все с антисемитских статей в Il Corriere della Sera и Il Giornale d’Italia, провозгласивших борьбу с «еврейско-большевистскими плутократами» и утверждавших, что «евреи не могут принадлежать к итальянской расе». Затем валом повалили так называемые научные исследования, в которых в одну кучу были намешаны биология, антропология и оккультизм. Евреи, предостерегала «Вторая книга фашизма», были «проповедниками дендизма, всевозможных культов, свободной любви, феминизма» и «порицателями семьи и детей» – иными словами, теми итальянцами, которых Муссолини не хотел видеть в своей новой Италии. К борьбе подключились даже журналы мод. «Хорошая» мода – арийская мода, «мягкая, воспевающая образ матери, женщины дородной, с округлыми формами», в противовес худосочной, угловатой, «плохой» еврейской моде.

После 1945 года предпринимались попытки очистить итальянский фашизм от неприкрытого расизма; утверждалось, что антисемитизм был внедрен в Италию исключительно как импорт из Германии. Действительно, вводился он постепенно, и Муссолини, и Чиано утверждали, что никаких преследований евреев в стране не будет. Согласно проведенной в 1938 году переписи, в Италии жило 50 тысяч евреев, из них 48 тысяч были гражданами страны, давно ассимилированными в итальянскую жизнь, многие даже состояли в Фашистской партии. Свыше двухсот евреев, первых сторонников Муссолини, занимали значительные посты в правительстве. 3 декабря 1937 года Чиано записал в дневнике: «Я не считаю, что нам нужно развязывать в Италии антисемитскую кампанию. Проблемы такой для нас не существует. Евреев не так много, и, за некоторыми исключениями, вреда от них никакого нет… Евреев ни в коем случае не следует преследовать за их национальность». В то же время он отметил, что об Америке Муссолини говорил как о стране «черномазых и евреев», «ядовитая коррозия» которой размоет любое государство, которое это допустит. Приводились также слова Муссолини о том, что евреев следует отправить в Сомалиленд на съедение «бешеным акулам». А американский посол Уильям Филлипс вспоминал разговор, в котором Муссолини, обсуждая место для возможного еврейского государства, говорил: «Евреям в Европе нет места, и в конечном счете они должны будут отсюда уехать». Филлипс обратил внимание, что Чиано никак на эти слова не отреагировал и что держал он себя во время встречи, как «облаченный в ливрею слуга».

Было среди герарков, однако, и небольшое количество неприкрытых расистов и антисемитов. Под пристальным контролем Муссолини был разработан «Манифест о расе», и 8 октября 1938 года Большой совет утвердил программу систематического исключения евреев из многих сфер жизни, в том числе образования, армии, государственной службы. Король, хоть и заявлял, что он не антисемит, с характерным для него малодушием подписал указ, ставший, таким образом, законом. «Евреи – осиное гнездо, и нам незачем совать туда руку», – говорил он в частной беседе. Папа Пий XI осуждал «атеистический, материалистический» расизм нацистов, но вопрос о преследовании евреев оставил без комментариев; у Ватикана была своя многовековая история антисемитизма. К концу года многие евреи потеряли работу, а их дети были вынуждены учиться дома. Обструкцию евреев с восторгом приняли молодые фанатики из Фашистского университетского союза. Они утверждали, что она «очистит атмосферу», и рекомендовали введение обязательных для ношения евреями браслетов яркого цвета, чтобы предупреждать окружающих об «опасности инфекции… как это делается с бешеными собаками».

Евреи-иностранцы, среди которых было множество бежавших от преследования в нацистской Германии, начали искать другие убежища, а итальянские евреи стали думать об эмиграции. В их числе была и Маргерита Сарфатти – ее связь с Муссолини была уже утрачена, и она решила, что настал момент покинуть Италию. La bella ebrea agli occhi azzuri, прекрасная еврейка с голубыми глазами, впала в немилость. В разговоре с Клареттой Муссолини назвал ее «уродливой ведьмой», тело которой издавало зловоние. Бытовала совершенно невероятная история, согласно которой к отъезду ее побудил подстроенный Эддой инцидент: Маргериту, якобы поймали на встрече с жиголо, отвезли в полицейский участок, где продержали всю ночь, так как у нее не было с собой документов. Взяв с собой деньги, драгоценности и несколько наиболее ценных картин, Сарфатти выехала в Швейцарию и оттуда во Францию, где ее тепло встретили. По другой версии, Муссолини из-за ее отъезда пришел в ярость и отправил к ней посланца с просьбой вернуться. Она отказалась.

Как и во многих других своих аспектах, даже в вопросе антисемитизма итальянский фашизм был непоследователен и противоречив. Одного из самых решительно антисемитски настроенных герарков, отказавшегося от сана священника Джованни Прециози, назначили ответственным за имплементацию новой расовой политики, а Боккини в то же время был проинструктирован не переусердствовать с ее введением. В госучреждения посыпался поток просьб и заявлений об исключении из правил, и по меньшей мере некоторые из них удовлетворялись. Эдда уговорила Чиано вмешаться, когда мать ее бывшего возлюбленного Дино Мондольфи сообщила ей, что тот находится в тюрьме Сан-Витторе в Милане. Когда рьяные бюрократы на Капри готовили к депортации живших на острове евреев-иностранцев, Эдда своим личным вмешательством помогла избежать ареста годами развлекавшего островитян танцами в обнаженном виде глухонемого немецкого художника Юлиуса Шпигеля, хотя впоследствии он все равно был интернирован в Калабрии. Но супруги Чиано беспрекословно последовали «линии партии», когда аристократическое семейство Печчи-Блант организовало грандиозное празднество 18-летия дочери, и информаторы сообщили Боккини, что не только в семье были евреи, но что и сами они очень сомнительные italianità. Итальянские гости, в том числе Эдда с Чиано, успели от приглашения благоразумно отказаться. Иностранцы же прибыли из Парижа и Лондона на 28 автомобилях только для того, чтобы узнать, что семья уехала за город, и торжество отменяется. Публично Эдда никак на это не отреагировала – при всем своем природном, несколько анархистском сочувствии к попавшим в беду людям и готовности помогать тем, кто вызывал у нее симпатию.

Реакция на новые антисемитские