Читать книгу - "Другие времена. Антология - Антология"

водорослями пахнет изумрудными

кажется так мало осталось чудес

и все же: такое чудное

или это слово сорвалось с полуоборота

как капли с винта на взлете?

и бьется как током живым аорта

дрожащими крыльями в полете?

над Андами

над пустыней Сахара

над чертовыми набережными Парижа да ладно не имя

а просто слог

сло́ва которого нет ближе

* * *

Сиона дщерь

С чего ты взял? Откуда?

Я просто знаю цвет и запах чуда

Но ведь она?

Богам не важно место

Ей Соломон твердил — сестра невеста

А после все дорогами Прованса

Путями Фландрии

И может в Эльсиноре

Бродячие жонглеры пели стансы

Играли пьесы и в случайном хоре

Летящей в Вальпургиевой ночи

Хохочущей до немоты и дрожи

Писал ей у полуночной свечи

Петрарка или Данте

Всё похожи

Слова восторга

Впрочем спору нет

Где красота нет тени

только свет

* * *

мне нужны слова именно этого меридиана

и музыка именно этой долготы

странно как могут притягивать страны

но не страннее что в мире обитают мечты

спрашивается Луна там ярче

или дождь иначе ночами звенит?

та же земля кружит как мячик

те же планеты не сходят с орбит

все одинаково

и все так несхоже

по-другому воздух глотает гортань

и такая весна в капиллярах под кожей

что с птицами птицей

в раскосую рань

* * *

Нам редко зеркало соврет

A взгляд всегда обманет

Кто время переходит вброд

Кому-то плыть в стакане

Не каждой твари пара есть

Но всяк ковчег по Ною

Кому потоп — благая весть

Тому и рай откроют

Страницы жизни это мы

А календарь — закладки

Выходят ангелы из тьмы

Глядя на свет украдкой

И что едино то вразнос

Что по́ сердцу то ранит

Не смерть ответ а жизнь вопрос

За гранью и по грани

* * *

Не стоят дни мои труда

Я дней забот едва ли стою

Так с ледников струит вода

К морей бездонному покою

Так по степи растет ковыль

И караванам путь размечен

А с пирамид сметает пыль

В горячий день пустынный ветер

Волне равно в каких морях

Какая суша подвернётся

Все неизменно в небесах:

Придет рассвет

Взойдет и солнце

* * *

зыбкое томное небо нагорное

волны туманами в страны за странами

белый паркет белоснежный и ломкий

танго прощальное рыжей соломки

музыка льется над парой кружащейся

он и она как из грез в настоящее

стих саксофон ми минор на рояле

снег чистый свет танго белой печали

Михаил Наумов / 1949–2018 /

Родился в Киеве. В 1994 году вместе с семьей переехал жить в Германию. Вырастил двух дочерей. Поэт, философ, боксер. Публиковался в журнале «Крещатик».

* * *

Приоткрыта форточка,

тянет холодком.

Ледяная корочка

на окне моём.

За окном морозно

вьюжно и темно…

Но ещё не поздно

мне допить вино.

И туда не поздно,

мне уйти, куда

весело и грозно

канула звезда.

* * *

Осенний морок, грязь и слизь,

дома, как будто из картона.

Я всё простил, когда зажглись,

огни прощальные перрона,

и профиль твой мелькнул в окне,

как кадр последний на экране…

Не померещилось ли мне?

Не обманулся ли в тумане?

* * *

Я вспоминаю, как во сне:

сад пожелтевший — значит, осень.

Из года в год забвенья снег

воспоминаний бред заносит.

Нет! Я не то, чтобы устал,

но сад осенний облетает…

Осенний воздух, как кристалл,

углы и грани обретает…

* * *

Под слоем пепла теплится огонь.

Ни зги не видно, тьма вокруг кромешна.

Ты уголек с ладони на ладонь

перекати и прикури неспешно.

Истрачено раздумий серебро.

Подбрось пятак, вдруг близок миг удачи.

Но падает монета на ребро —

ни решки, ни орла — могло ли быть иначе?

Могло ли быть иначе — вот вопрос.

Гляжу на небо, там ищу ответа.

А надо мною темный купорос

усеян щедро зернышками света.

Киев. Начало 70-х

Прав, быть может, быть может, не прав,

положившись во всем на удачу,

я с друзьями на склонах Днепра

безалаберно молодость трачу.

На свободу давно променял

всё, что было в тоске непритворной.

Приворо́жил Владимир меня

своей проповедью нагорной

к склонам тем, где крестов якоря

утонули в ржавеющих кронах,

где костры так прощально горят,

как огни на вечерних перронах.

* * *

Листва шуршит, и звёзды надо мной

так бесшабашны (тоже мне утеха).

Остановлюсь над тёмною водой

и чуть помедлю, просто ради смеха.

Осенний лист — остаток барыша —

по тёмной глади поплывёт, отважный,

как тот кораблик (помнишь ли, душа?)

что плыл из детства в вечность,

тот, бумажный…

* * *

Не спеши, не торопись, не злись,

шагом, постепенно, ненароком…

Что минуты? Годы пронеслись,

обжигая губы горьким соком.

Прорастет забвения трава,

и, не утоливши