Читать книгу - "«Верный Вам Рамзай». Рихард Зорге и советская военная разведка в Японии. 1933–1938 годы. Книга 3 - Михаил Николаевич Алексеев"

Младший брат Бранко – Славомир (Славко) Вукелич (№ 605) родился 5 мая 1907 года в г. Печ (Венгрия). Серб. Окончил Высшую электротехническую школу в Париже.

Бранко Вукелич был привлечен к сотрудничеству по рекомендации сербского коммуниста «Пайо» помощником резидента парижской нелегальной резидентуры «Люси». В 1930–1931 годах в Париже под псевдонимом «Люси» работала Елена Константиновна Феррари, родная сестра военного разведчика Владимира Фёдоровича Воли[193]. Елена Феррари родилась в еврейской рабочей семье в 1899 г. в Екатеринославе (ныне Днепропетровск). Её настоящие имя и фамилия, судя по всему по мужу, в одних источниках приводятся как Ольга Фёдоровна Голубовская, в других – как Голубева. Образование среднее.

С 1913 г. Феррари активная участница профсоюзного, затем революционного движения. В период Октябрьской революции – на агитационно-пропагандистской работе в армии. В 1918–1920 гг. – сестра милосердия, рядовой боец, разведчица в тылу деникинских войск. По заданию советской военной разведки ушла вместе с частями Белой армии в Турцию, вела работу по разложению войск Антанты.

Согласно некоторым данным, была одним из организаторов нападения на яхту П. Н. Врангеля «Лукулл», которую 15 октября 1921 года протаранил шедший из Батума итальянский пароход «Адриа».

В 1922 году, командированная Разведывательным управлением штаба РККА, Елена Феррари появилась в Берлине, где завела знакомство с Максимом Горьким и другими литераторами русского Берлина (Виктором Шкловским, Владиславом Ходасевичем). Сохранилась и частично опубликована её переписка с Горьким. Начинающая поэтесса и писательница предлагала свои опыты на отзыв Горькому и Шкловскому. Корреспондентка уверяла Горького, что возвращение в Россию для неё невозможно из-за каких-то «ошибок» перед советской властью.

В конце 1922 – начале 1923 года Феррари стала активным участником собраний Берлинского дома искусств, тесно общалась с художником Иваном Пуни, жившим неподалёку от неё. Их соседство упоминается в повести Шкловского «Zoo, или Письма не о любви», где имеется и словесный портрет Елены: «У неё лицо фарфоровое, а ресницы оттягивают веки. Она может ими хлопать, как дверьми несгораемых шкафов…». Феррари выступала в Берлине также совместно с итальянским футуристом Руджеро Вазари. В 1923 году в Берлине (издательство «Огоньки») выходит сборник стихотворений Феррари «Эрифилли» (название – греческое женское имя, буквально «горячо любимая»). Планировались к выходу (в издаваемом Горьким журнале «Беседа» и отдельной книгой) её прозаические «сказки», которые, в отличие от стихов, Горькому нравились, однако публикация не состоялась.

Оставил словесный портрет Феррари и бывший российский прокурор Н. Н. Чебышев: «X. (поэт В. Ф. Ходасевич. – М.А.) в 1922 году жил в Берлине. В литературных кружках Берлина он встречался с дамой Еленой Феррари, 22–23 лет, поэтессой. Феррари ещё носила фамилию Голубевой. Маленькая брюнетка, не то еврейского, не то итальянского типа, правильные черты лица, хорошенькая. Всегда одета была в чёрное. Портрет этот подходил бы ко многим женщинам, хорошеньким брюнеткам. Но у Елены Феррари была одна характерная примета: у ней недоставало одного пальца. Все пальцы сверкали великолепным маникюром. Только их было – девять. С ноября 1922 года X. жил в Саарове под Берлином. Там же в санатории отдыхал Максим Горький, находившийся в ту пору в полном отчуждении от большевиков. Однажды Горький сказал X. про Елену Феррари. – Вы с ней поосторожнее. Она на большевичков работает. Служила у них в контрразведке. Тёмная птица. Она в Константинополе протаранила белогвардейскую яхту».

В 1924 году Феррари с новым разведывательным заданием направляется в Италию. Здесь она продолжила литературную деятельность совместно с художником-футуристом Виничио Паладини, входила в группу итальянских «имажинистов» (дебютировавших в 1927 году, когда Феррари уже была в Москве).

В 1925 году Феррари вернулась в СССР и возобновила работу в аппарате Разведупра. В январе 1926-го была назначена сотрудником-литератором 3-й части 3-го (информационно-статистического) отдела. 1 июля 1926-го уволена со службы в РККА. Сотрудница Главного концессионного комитета. Печаталась под псевдонимами как журналист в советских изданиях («Новый зритель», «Красная нива», «Красная звезда», «Известия», «Юный коммунист», «Пионер»), продолжала публиковаться в Италии.

Вновь в распоряжении Разведывательного управления. С 1930 до начала 1932 г. находилась в командировке во Франции в качестве помощника резидента парижской нелегальной резидентуры.

Согласно докладу «О работе Парижской резидентуры по данным на 1.IV-1931 г.», «1. Люси: имеет большой стаж разведывательной работы, в наших органах работает, кажется, с 1920. Работала нелегально в Турции и Германии, а также в нашем представительстве в Риме. Знает хорошо немецкий, французский и итальянский языки, более слабо – английский. Имеет большие лингвистические способности и быстро усваивает языки вообще. Хорошая и энергичная работница. Состояние здоровья слабое (аппендицит, слабые легкие и т. д.). Живёт по австрийскому паспорту /настоящий/. Легализована как студентка в Сорбонне.

Люси: 603, 605, 609, 645, 657, 658, 660, сербские партсвязи, отправка почты, фотография, связи на границе в Метце, склад…

8. Сербские партсвязи имеются приблизительно с середины 1928 г. До середины 1930 г. вербовка среди сербов велась через Пайо. После его переброски в Вену, была установлена связь с секретарем сербской комсекции т. Бергером, кличка Осман. …».

№ 605 – Бранко Вукелич ещё не назван в связях «Люси» – Феррари, но о нём уже идёт речь в цитируемом выше документе.

Бранко Вукелич был привлечён к сотрудничеству на идейной основе. О своих взглядах и аргументах, которые использовала «Люси» – «Ольга», Бранко Вукелич рассказал через десять лет в ходе допросов в японской тюрьме: «Я был уверен, что если можно было бы лет на десять отвести от Советского Союза угрозу войны, то в стране могли бы появиться социалистические культура, экономика и достаточно мощная система обороны, чтобы отразить любое нападение капиталистов…

Даже если при нашей жизни и не представлялось возмож ным совершить мировую революцию, мы могли, по крайней мере, обратить свои надежды на страну, проводившую соци алистический эксперимент и таким образом оставить социа листическую идею грядущим поколениям. И я почувствовал, что эта мысль стала для меня тем побудительным мотивом, который и заставил меня принять участие в движении»[194].

«Ольга» указала на обязанность всех коммунистов защищать Советский Союз. «Она продолжала говорить, что „особая“ работа заключалась в сборе информации. Похоже, однако, что это заставило Вукелича насторожиться, поскольку он ответил, что у него нет опыта конспиративной деятельности и что все его знания военных дел ограничиваются четырьмя месяцами военной службы.

„Но, – парировала Ольга, – обязанности включают в себя не только все эти военные детективы в духе Филиппа Оппенгейма. Я не предлагаю вам красть секретные шифры… Я не ожидаю, что вы станете взломщиком сейфов. Мне бы хотелось, чтобы вы использовали свой опыт в качестве журналиста“. (Вукелич сказал ей, что он когда-то, ещё будучи студентом, написал две или три статьи для югославской прессы). Она особо подчеркнула, что Бранко должен наблюдать за событиями и анализировать их, как марксист,