Читать книгу - "Земля ковбоев. Настоящая история Дикого Запада - Кристофер Ноултон"

Рузвельт также пригласил своих хороших друзей и «братьев» по Порселлианскому клубу — члена палаты представителей и будущего сенатора Генри Кэбота Лоджа, а также писателя Оуэна Уистера.

Рузвельт предложил Гриннеллу стать соучредителем клуба. (Всего через несколько месяцев после первой встречи с Рузвельтом Гриннелл помог основать Одюбоновское общество — организацию, занимающуюся защитой птиц и мест их обитания.) Рузвельт стал первым президентом «Клуба Буна и Крокетта»; он занимал эту должность до 1894 г., но оставался «запасным якорем и душой организации»[265] до самой своей смерти в 1919 г.

Клуб сыграл большую роль в принятии Закона о лесных заповедниках в 1891 г. Этот важный законодательный акт наделил президента США правом выделять лесные или частично лесные территории и запрещать их застройку или какую-либо эксплуатацию. Став президентом, Рузвельт в полной мере воспользовался этим правом. Позже клуб способствовал принятию в 1894 г. закона Лейси, призванного защитить дикую природу Йеллоустонского национального парка, где охотники, трапперы и браконьеры стремительно сокращали численность животных, включая бизонов. Члены клуба также учредили Нью-Йоркское зоологическое общество (ныне Общество охраны диких животных) — для основания Бронкского зоопарка и управления им.

В случае Рузвельта можно говорить об идеальном соответствии человека и его миссии. Ценности, унаследованные от поколения отца, детское увлечение наблюдением за птицами и коллекционированием чучел, скотоводство и охота в Бедлендсе, а также опыт политической деятельности — все это в совокупности способствовало появлению идеального защитника природы. Как только Рузвельт оказался в Белом доме, он активизировал деятельность «Клуба Буна и Крокетта» и удвоил число национальных парков: их стало десять вместо пяти. Он создал 18 национальных памятников[266] и отдал под заповедники и охраняемые территории колоссальную площадь в 230 млн акров (почти 1 млн км2). Достижения Рузвельта в области охраны природы — величайшее наследие эры открытых пастбищ, несмотря на то что большинство скотоводческих магнатов не разделяли его идеалы, а их действия в значительной степени противоречили им.

Часть III. Бум идет на спад

12. Тедди Блю и вечеринки в галстуках

В 1884 г. скотоводческий бум достиг своего апогея. К этому времени на территории, сопоставимой по размерам с Западной Европой, паслось около 12 млн голов крупного рогатого скота[267]. Эдвард Эверетт Дейл в книге «Коровья страна» писал: «Травяная империя скотоводов выглядела богатой, могущественной и процветающей. Цены на скот были высоки, прибыли велики, и казалось, что наступает золотой век еще большего преуспевания и богатства»[268]. Но, как это часто бывает в случае спекулятивного пузыря, мало кто замечал, что происходит на самом деле: отрасль достигла своего пика.

В марте 1884 г. Тедди Блю Эбботт участвовал в подавлении небольшого восстания индейцев. Все началось с того, что на ранчо, расположенном вблизи Лейм-Дир-Крик, пара свободных от работы ковбоев решила немного поразвлечься за счет вождя шайеннов по имени Черный Волк, который дремал на крыльце ранчо после плотного обеда. «Ставлю доллар, что могу сделать дырку в его шляпе, не задев головы»[269], — сказал один из ковбоев, Соуни Толливер из Кентукки. Его приятель первым выстрелил в черный цилиндр вождя, зацепив голову и едва не убив индейца. На следующий день шайенны, возмущенные такой бесчеловечной выходкой, в отместку сожгли здание ранчо и застрелили собаку хозяина. Тедди Блю входил в состав отряда, отправленного из Майлс-Сити с целью арестовать индейцев за порчу имущества; он надеялся, что ему все же удастся каким-нибудь образом избежать кровопролития.

Тедди Блю с сочувствием относился к тяжелому положению индейцев Великих равнин. Он видел, что федеральное правительство плохо с ними обращается: «После того как я немного разобрался и увидел, как на самом деле обстоят дела в стране, мне стало жаль индейцев и стыдно за то, что они попали в руки белых людей… Вы не найдете ни одного случая в истории, чтобы индейцы когда-либо нарушали договор. Это белые люди всегда нарушали его, потому что всегда заключали договор, который не могли выполнить, и знали, что не могут его выполнить»[270]. Особенно Тедди Блю любил шайеннов, которых считал очень честными и нравственными, в отличие от апачей, с его точки зрения весьма жестоких.

Группа из семнадцати шайеннов в конце концов сдалась без боя, и Тедди Блю пришлось сторожить своего ровесника, высокого стройного воина по имени Пайн (Сосна). Несколько дней они спали бок о бок, вместе ели, и вскоре между ними завязалась настоящая дружба. Каждый день до суда Тедди Блю навещал индейца в тюрьме, передавая сигареты и сладости. Взамен Сосна подарил ему серебряное кольцо с выгравированным щитом и маркировкой C CO 7 CAV. Тедди Блю понял, что это перстень-печатка, который некогда носил кто-то из кавалеристов Кастера — скорее всего, офицер, погибший в битве при Литл-Бигхорне в 1876 г.{117} Пайн, которому в то время было всего 14 лет, участвовал в сражении. Кольцо, несомненно, было трофеем, снятым с пальца погибшего солдата.

В конце концов суд приговорил четверых шайеннов, участвовавших в поджоге ранчо, к году тюремного заключения. Однако Сосну освободили, и они с Тедди Блю остались друзьями на всю жизнь[271]. В течение многих лет ковбой носил это кольцо на шее на удачу, вместе с медальоном с изображением святого Христофора.

В конце весны 1884 г. Тедди Блю Эбботт работал на ранчо Зика Ньюмана N Bar недалеко от Майлс-Сити. Однажды, когда он занимался клеймением и сортировкой скота, лошадь встала на дыбы и упала на него, придавив спиной к бревну. Компания отправила его в Майлс-Сити для отдыха и лечения, оплатив при этом все расходы. Тедди пробыл в городе восемь дней и в полной мере воспользовался этим временем. Как только ковбой почувствовал себя лучше, он отправился развлекаться по местным салунам и борделям.

Как и все города царства скотоводов, Майлс-Сити, расположенный на востоке Монтаны, был наводнен деньгами, и жизнь в нем кипела. Превосходные скотопригонные дворы города обеспечивали прямой доступ к Северной Тихоокеанской железной дороге. Это было удобно не только для скотоводов Монтаны, но и для многих жителей Вайоминга. Они могли перегонять свои стада по долине реки Паудер, а на протяжении последних 100 миль (около 160 км) до Майлс-Сити пользоваться хорошей водой и пышной травой вдоль реки Тонг.

В Майлс-Сити жил фотограф Лейтон Альтон Хаффман, оставивший фотолетопись истории того времени. Он приехал в город в 1878 г. для работы в форте Кио. Хаффман пробовал свои силы в скотоводстве, а в