Читать книгу - "Правила Константинопольского синода 1276 года - Мария Владимировна Корогодина"

Вселенской церкви? Очевидно, должно было существовать как минимум два греческих списка XIII в.: один отправился на Русь вместе с епископом Феогностом, другой должен был остаться в патриаршей канцелярии, однако от этих списков не осталось и следа. Возможно, список из архива Константинопольских патриархов (или его копия) был в руках Иерусалимского патриарха Досифея в конце XVII в. В настоящее время известно лишь три греческие копии постановлений, датируемых XVI–XVII столетиями.

Привезенные епископом Феогностом деяния Константинопольского синода не были приняты митрополитом Кириллом. Можно полагать, что причиной стали несоответствия недавно вынесенным решениям Владимирского собора 1273 г., а также следование католическим традициям в ряде вопросов, неприемлемое с точки зрения антилатинской полемики. В древнерусской книжности отсутствуют какие-либо следы правил Константинопольского синода 1276 г. вплоть до второй трети XIV в.

Это дает основания предполагать, что перевод был сделан намного позже того, как греческий список правил был привезен на Русь. Сопоставление оригинала с древнерусским переводом показывает, что переводчик плохо владел греческим языком. Древнерусский вариант текста представляет собой пересказ, а не буквальный перевод постановлений.

Старшая русская редакция правил содержит на 19 статей больше, чем греческие списки, причем «дополнительные» статьи разрывают посередине сохранившийся греческий текст. Изучение статей, отсутствующих в греческих списках, показывает, что часть их, вероятно, восходит к греческому оригиналу и относится к числу заданных на синоде вопросов. Остальные статьи были прибавлены древнерусским книжником в процессе перевода. Те и другие идут едиными блоками: комплекс добавленных на Руси статей сменяется аутентичными вопросами и ответами. Это говорит о том, что в общем протографе греческих списков были утрачены один или два листа с частью вопросов, находившихся в копии, привезенной епископом Феогностом.

Статьи, добавленные русским книжником, имеют ряд новгородских черт и соответствуют традициям, характерным для середины – второй половины XIV в. Это позволяет предполагать, что перевод и дополнение правил Константинопольского синода были выполнены в Новгороде не ранее второй трети XIV в. Одна из дополнительных статей выделяется своей необычностью, поскольку говорит о запрете епископу, принявшему схиму, повторно вступать на кафедру. Это постановление позволяет связать подготовку перевода и его дополнение с деятельностью епископа Новгородского Моисея, принявшего схиму в 1330 г., понуждаемого новгородцами вернуться на кафедру и вторично возглавившего епископию в 1352 г., пока он не оставил кафедру окончательно в 1359 г. Это позволяет датировать перевод правил 1330–1359 гг., когда Моисей после принятия схимы деятельно участвовал в жизни епархии.

Появившийся около середины XIV в. перевод правил Константинопольского синода, очевидно, быстро оказался в центре внимания. Во второй половине XIV–XV в. на его основе было создано еще четыре русские редакции, вошедшие в рукописи разного состава. Правила продолжали активно переписываться в России на протяжении XV–XVII вв., сохранилось более 70 древнерусских списков. Несмотря на популярность правил, неканоничность некоторых ответов заставляла редакторов вмешиваться в текст и исправлять те решения, которые в наибольшей степени противоречили церковным законам. Скрытыми отсылками и возражениями против постановлений Константинопольского синода наполнены послания митрополита Киприана. Однако недоумение по поводу некоторых неканоничных статей не могло снизить авторитет постановлений, вышедших из-под пера Константинопольского синода, и их влияние на русскую традицию трудно переоценить.

При этом даже в период наибольшей популярности правил, в XV–XVI вв., они не включались в Кормчие книги. Прежде всего это связано с разницей в назначении Кормчих книг и правил Константинопольского синода. Первые были ориентированы на архиереев и содержали полный текст деяний вселенских и поместных соборов и канонические правила наиболее авторитетных отцов церкви, а также некоторые византийские и древнерусские юридические сочинения по гражданскому и имущественному праву, необходимые для высшего церковного управления. Хотя Кормчие книги редко использовались в качестве действующего сборника законов, они позволяли архиереям ориентироваться в законоположениях, сложившихся в церкви на протяжении столетий [Корогодина, 2017а, т. 1, с. 493–537].

Именно Кормчие книги в наибольшей степени развивались в московской части Киевской митрополии, отличавшейся выраженной вертикалью власти и строгой иерархичностью, при которой инициатива сосредоточивалась преимущественно в руках митрополита. Главным руководством для мирян с XIV–XV вв. являлись исповедные вопросники. Для приходского духовенства основным источником сведений о правилах церковной жизни стали епитимийники и сборники выписок из Кормчей книги. Входившие в такие сборники подборки правил на все случаи жизни часто были расположены без какой-либо системы и представляли целиком или в виде выписок решения русских иерархов, выдержки из «вопрошаний», фрагменты поучений русских епископов и митрополитов. Сниженный, в сравнении с Кормчими книгами, авторитет сборников, не претендующих на полноту, позволял составителям по своему усмотрению исключать отдельные правила или прибавлять новые, приписывая их вселенским соборам или почитаемым святителям. Функционально к таким сводам близки Мясниковская редакция Кормчей книги, компиляция с «Книгами законными» и энциклопедические сборники Кирилло-Белозерского монастыря, поскольку все эти типы книг содержат не полные тексты соборных постановлений, а выдержки из них, перемежающиеся фрагментами русских по происхождению текстов. Сюда же относятся и правила Константинопольского синода.

Согласно церковным законам, основой для наставлений приходскому духовенству должны были служить епархиальные поучения митрополита, которые адресовались всей митрополии или отдельной епархии. Со второй половины XIII в. дошло немало подобных поучений, однако многие сохранились в единичных списках. Лишь в редких случаях они формируют комплекс посланий, обращенных к приходскому духовенству, подобно книге «Фотиос» – подборке посланий митрополитов Киприана и Фотия, составляющей конвой некоторых списков Кормчей книги, или сборнику поучений митрополита Даниила. В Московском государстве кодексы с творениями русских митрополитов не имели широкого распространения, не были доступны низшим клирикам и предназначались для архиереев, подобно Кормчим книгам. Иная ситуация сложилась в Великом княжестве Литовском, где Кормчие книги получили развитие в малой степени, возможно, потому что митрополичья и епископская власть там не была столь сильной. В этом государстве заметную роль играло приходское духовенство, что привело к формированию особого сборника митрополичьих наставлений духовенству уже в XV в. [Белякова, 2015; Корогодина, 2023].

Таким образом, недостаток внимания к приходскому духовенству и отдельным ступеням церковной иерархии в московской части Киевской митрополии привел к тому, что в XV–XVI вв. ряд вопросов рассматривался только в правилах Константинопольского синода. Сколь бы частными ни казались эти вопросы, относящиеся к исключительным случаям в богослужебной практике, иные решения, помимо ответов епископу Феогносту, найти было невозможно.

Влияние правил Константинопольского синода на русскую церковную традицию не ограничивалось копированием полных списков. Сохранилось немало обширных выписок, в заглавии которых присутствовал Константинопольский синод. Другие статьи разошлись по одной-две и вошли в епитимийные или богослужебные подборки смешанного состава. Утратив связь с Константинополем и Сарайским епископом, эти статьи продолжали кочевать из одного сборника в другой на протяжении XVI–XVII вв., становясь образцом для подобных же указаний, уточняющих и раскрывающих смысл постановлений. Так правила Константинопольского синода, отвергнутые современниками, но принятые и