Читать книгу - "Хроники Dishonored. Тень Дануолла - Лоик Делахайе-Хьен"

знакомы. О том, что Бездна и мир людей – это две параллельные вселенные, свидетельствуют киты: они находятся одновременно в обеих, что наделяет их кости силой.

Таким образом, Бездна – это не аналог ада из авраамических религий, а скорее первородный хаос, как в книге Бытия или греческой космогонии. При этом хаос в Dishonored динамичен. Сердце предсказывает Корво: однажды Бездна поглотит все огни в небесах. В лице Чужого она обращается к наиболее чувствительным к хаосу умам, чтобы обострить их волю и страсть. Несмотря на интерес к оккультным практикам, Антон Соколов сохранял чересчур академический настрой в художественном и научном подходах и потому не вызвал интереса у Чужого. То ли дело Пьеро Джоплин, чей разум оказался более восприимчивым к кошмарным видениям, вдохновившим его на создание маски Корво. В итоге души, позволившие хаосу поглотить их, после смерти попадают в Бездну. Там их мучают не демоны или бесы, а внутренние терзания, которые они унесли с собой в могилу. Только освободившись от сожалений и мыслей о мести, Дауд смог обрести покой. Он не отправляется к какой-нибудь небесной тверди, лишь удостаивается чести полностью исчезнуть из мира, пока Бездна медленно поглощает скорбящие души, все так же блуждающие в ней. На водной глади моряки иногда различают лица проклятых; как будто Дануолл пересекает сама река Стикс.

Как человечеству подчинить первозданную сущность, кажущуюся одновременно непобедимой и непостижимой? Первый путь – битва против Чужого, которую ведет Аббатство обывателей. Не стоит путать ее с битвой добра со злом: государственная религия империи во многом отличается от западных монотеистических концепций. В частности, в ней нет божества, в которое Аббатство призывало бы верить. По мнению обывателей, все сущее выходит из Бездны и стремится вернуться в нее под влиянием злых духов, причем Чужой – худший из них. Чтобы мир не поглотил хаос, Аббатство противопоставляет ему строжайший порядок, управляющий обществом. Чтобы избавить людские сердца от любого разлада, смотрители стараются соблюдать семь запретов, священных заповедей, запрещающих все импульсивные порывы тела: лживый язык, беспокойные руки, несущие смерть, распутную плоть… Однако победа над страстями не связана с молитвами; чтобы бороться с ними, тело должно полностью посвятить себя работе. Руки должны орудовать сельскохозяйственными инструментами, ноги – ходить в ритме, а глаза – «удерживать взгляд на чистом и поучительном». Там, где Чужой разжигает страсти и предлагает самым отчаявшимся альтернативный путь, Аббатство следит за тем, чтобы каждый оставался на своем месте. Поэтому настоятели называются «смотрителями» – теми, кто «смотрит» за работой других. Английское название overseer, «надзиратель», также отсылает к надсмотрщикам за рабами на плантациях; об этом же свидетельствует трезубец у них на масках: по словам Смита, он сделан по образу сельскохозяйственных вил. Однако борьба аббатства с Чужим бесконечна, ведь порядок обусловлен необходимостью защищаться от хаоса. Именно поэтому Лена Роузвин, высокопоставленный член аббатства, пытается устранить Билли Лерк, как только понимает, что та планирует убить Чужого и тем самым «уничтожить все, на чем держится» ее церковь.

С другой стороны, некоторые ученые рассматривают Бездну не как противника, а как последний рубеж, который просвещенное человечество должно пересечь. Исследователь по имени Барноли Мулани считает, что проход туда могут обеспечить длительные пытки «паразитов», отравляющих общество. Четыре тысячи лет назад так уже поступили Провидцы. Приливы и отливы выбрасывали на пляжи кучи мертвой рыбы, звезды исчезали с неба – все указывало на то, что бог, управлявший Бездной, умер и пустоте нужен новый хозяин. Нищего похитили из родной деревни, зарезали и оставили в каменной тюрьме на тысячи лет, чтобы родился Чужой. Провидцы надеялись, что жертвоприношение даст им время изучить Бездну. В отличие от Аббатства, которое пытается изгнать Бездну из сердец и умов, они построили культ вокруг ее познания. Новые члены в нем считаются Безглазыми, пока старейшины не сочтут их достойными прикоснуться к Оку Мертвого бога. Так они постигают тайны, ускользающие от мира живых, и становятся Провидцами. Однако за знание приходится платить: чтобы быть ближе к Бездне, Провидцы превращаются в каменных монстров, словно окончательно отказавшись от всего, что делало их живыми. Идеи проклятого знания и культа с метаморфозами восхваляют лавкрафтианский ужас. Нечто подобное встречается в «Тени над Иннсмутом»: там почитатели Дагона, пытаясь приблизиться к богу, совокуплялись с морскими тварями – Глубоководными – и сами превращались в мерзких созданий, обреченных навсегда покинуть надводный мир. В романе «Хребты безумия», когда исследователи Антарктиды обнаруживают шогготов, чудовищ-рабов, построивших город древних, рассказчик восклицает: «В конце концов, они были по-своему не так плохи. Они были как люди, только принадлежали к другим векам и другой расе. Природа сыграла с ними адскую шутку – то же произойдет и с людьми, если безумие, бессердечие или жестокость побудят их потревожить охваченную зловещим сном полярную пустыню».

Те же слова могла бы произнести Билли Лерк, узнав о Провидцах. Их методы противоречивы, но в целом у культистов с Аббатством обывателей много общего: они ведут одну и ту же борьбу, из которой и не надеются выйти победителями. Они утверждают, что видят дальше простых смертных; смотрители тоже уверены, что способны заглянуть в будущее. Возможно, в этом кроется космический ужас Dishonored, ее лавкрафтианская пропасть: в мысли о том, что Бездна может одновременно быть колыбелью человечества и в одночасье превратиться в его гроб, в окончательный крах, который отправит все, что когда-либо существовало после Большого взрыва, в небытие, и никто не сможет этому помешать.

Наследие Dishonored

Вэссе «Палимпсесты. Литература во второй степени» Жерар Женетт дал определение понятию транстекстуальности: «все, что устанавливает связь, явную или скрытую, между текстами». Концепция изначально возникла в сфере литературы, но распространилась и на другие области искусства, включая видеоигры. Многие произведения прямо или косвенно стали частью фундамента Dishonored, от первых иммерсивных симуляторов до работ Шекспира и Достоевского. С момента выхода первой части прошло десять лет[129]; для чего теперь сама франшиза Arkane послужила основой? Фанатское сообщество за работой

Шестого мая 2023 года ютубер New Source удивил мир, представив самый первый мод-пак для создания собственных карт в первой Dishonored. Хоть инструмент пока еще не дает переплюнуть Arkane, даже сами разработчики встретили его с восторгом. Прежде всего это наглядное свидетельство привязанности фанатов к франшизе даже спустя более чем десятилетие после ее создания и их желания внести свой вклад в развитие вселенной. В честь десятой годовщины Dishonored некоторые фанаты собрались издать двухтомный фэнзин «Дни Дануолла и Ночи Карнаки»[130] с текстами и иллюстрациями, посвященными