Читать книгу - "Собрание сочинений. Том II. Стихотворения, напечатанные в периодике и найденные в архивах; заметки, статьи - Павел Николаевич Шубин"

class="v">Стоял у звёздного окна.

Форты гремели. Шла война.

Он залпы до утра считал,

Он их в единый залп сливал,

Пытаясь подыскать масштаб

Для капли ярости хотя б!

…И не видал, как со стекла

Звезда слезинкою стекла.

1 марта 1943,

Мурманские Ворота

Из сердца в сердце

Шепчу не имя: есть оно – и пусть —

Нет, всю тебя, как песню, наизусть!

Молочный запах кожи молодой,

Изгиб руки – девической, худой,

И медленных зеленоватых глаз

Безмолвный, древний как земля рассказ.

Я в снежном ветре голос твой ловлю…

Двадцатый месяц я ночей не сплю.

Ракеты марсианский свет в окне

Томит и мучит: думай о войне!

Прорыв сквозь тучи в тёмной вышине,

Грохочут бомбы: думай о войне!

И снайпер, целящийся в сердце мне,

Ворчит сквозь зубы: думай о войне!

Я пнём переживаю взлёт ракет,

Я от фугасок падаю в кювет,

Со снайпером тягаюсь нарезной…

Но ты – со мной… Но ты – везде со мной!

Снежинка на щеке – ресницы взлёт,

Кровь на сугробе – белозубый рот…

Как разучиться мне тебя любить?

Как ухитриться мне тебя забыть?

В землянке – храп, ребята спят давно.

Палаткой занавешено окно.

Молотит лес немецкий артналёт:

Коптилка гаснет и земля поёт,

И я – один. Я сплю или не сплю?

Я в снежном ветре голос твой ловлю;

Начать письмо? Но как в бумажный лист

Вписать, втемяшить стали рваный свист,

Огонь в печи и мёрзлых брёвен дрожь —

Простую смерть, в которой ты живёшь?

Да. Именно. Не я, а ты. Лишь ты!

Как льдинки, тают в темноте листы —

Зачем письмо? Ну, тяжело – и пусть.

Глухая ночь. Табачный пепел. Грусть…

6 марта 1943,

Мурманские Ворота

«Ты пришла…»

Ты пришла

В ливадийском парке

Светлой песней

В мои края,

На последнем твоём подарке

Запекается кровь моя.

Предатели

«В кругах Сражающейся Франции получены сообщения о том, что власти Виши составляют списки всей молодёжи призыва 1939–1940 годов с целью насильственной отправки этих молодых французов в Германию».

(ТАСС)

У всей Европы на глазах,

Как в лучшей ресторации,

Лакеи немцам на весах

Отвешивают Францию.

Лакеи зря копят в столах

Немецкие квитанции:

Не на весах, а на столбах

Их будет вешать Франция!

23 марта 1943

Наша земля

Низко над лесами – даль сырая,

Дождик с февраля до февраля.

Но для нас она светлее рая —

Отчая, родимая земля.

Были руки жилисты и грубы,

Сила непоклонна и горда —

Пращуры в лесах вязали срубы,

К небу возносили города.

Слава, богатея год от года,

За Царьград до Индии несла

Волхова бобровые охоты,

Куньи да собольи промысла.

Горностай седой – охапка в лыке,

А полцарства стоит на торгу!

Город-сказка Новгород Великий

Испокон мерещился врагу.

Крались морем свеи и варяги

К горним новгородским теремам,

Рыцарей немецких злые стяги

Шли огнём по тихим деревням.

Шли-то шли – назад не возвращались:

В вотчинах собольих и иных

Лопухи лесные, не печалясь,

Прорастали сквозь скелеты их.

Годы, прошумевшие былиной,

Былью возвращаются назад.

Снова в меловых ночах Берлина

Жадные волчицы голосят.

Мы им скажем: «Поздно, не вернутся!

Ни с полей не ждите, ни с морей!

Вам, проклятым, кровью отольются

Слёзы русских жён и матерей!»

Наша хватка мёртвая – всё та же:

Гибни, пощады не моля!

Это – наше поле,

Это – наша

Русская, родимая земля.

Гибни, немец,

Тут тебе найдётся

Место —

На болота посмотри! —

Вороньё лесное, как придётся,

Отпоёт тебя, а ты – умри!

Спрятался?

По-крысьи в землю врылся?

Не уйдёшь – с костями втопчем в грязь!

Шквал артиллерийский прокатился,

Русская атака началась.

24 марта 1943,

Мурманские ворота

Жена приехала на фронт

Елене Лунц

Гуляла стужа-именинница

По одиночкам-номерам,

Тюрьмоподобная гостиница

Без ламп сдавалась вечерам.

Шли сапоги, шуршали валенцы,

В кромешной тьме стучали лбы,

Дрались неведомые пьяницы,

Летела сажа из трубы.

Толпилась очередь у ну́жника,

Ворчали краны без воды,

И хвост крысиный из отдушника

Свисал с сознаньем правоты.

Но бог свидетель – я не сетую,

Благословляя в сотый раз

Окно, закрытое газетою,

Кровати ржавый тарантас;

И стол с базарною закускою,

И – в заоконочье – ледок,

Зимой просёлочною, русскою

Заполонённый городок…

На спинке стула платье синее

Всю ледяную ночь цвело

Той васильковою Россиею,

Где нам с тобой всегда светло!

1943

Жене

Я не друг, не жених,

И признаний не надо.

Средь подруг и без них

Ты одна – ненагляда.

И во всех мелочах

Ты ясна мне доселе,

Хоть в окопных ночах

Мы дугой окосели.

Скоро тысячи дней

Ни просторов, ни комнат,

Ни вечерних огней

Наши души не помнят.

Русский солдат

За дом, за семью,

За свои