Читать книгу - "Россия – земля, по которой ходят святые - Валерий Евгеньевич Шамбаров"

творить чудеса? Но в России проявили себя сотни святых подвижников и чудотворцев. Иногда указывают, что он первым в наших северных краях удалился для молитвенного служения в «пустыню», первым стал внедрять в монастырях общежитийный устав. Но и это не дает ответа на поставленный вопрос. Монахи, подвизающиеся в лесных скитах, были и до батюшки Сергия. Общежитийный устав также был известен, например в Киевском Печерском монастыре.

Но ведь Господь посылает и открывает людям святых не случайным образом. Чтобы понять значение фигуры Сергия Радонежского, надо оценить эпоху, в которой он жил. В начале XIV века казалось, что мир уже рушится в бездну. Несколько раз прокатывалась чума, опустошая и Европу, и Азию. Там и тут полыхали войны. Горели города, стирались с лица земли целые области, погибали великие державы. Междоусобицы и нашествия врагов добивали обломки Киевской и Владимирской Руси. Заглохла и умирала некогда высочайшая Византийская империя. Продолжение Римской, и ее считали вечной – блеск и могущество, центр мировой культуры, православия. Золотая Орда, в короткий срок добившаяся пышного расцвета, тоже пошла трещинами и зашаталась.

Но среди общего развала и погибели возникло нечто новое. Зернышко будущей великой империи – которая будет не похожей на предшественников, но одновременно станет наследницей и Киевской, и Владимирской Руси, и Византии, и Орды. Московское княжество. Причем это зернышко формировали святые!.. Сперва сын Александра Невского – святой Даниил Московский. Потом следующий святой – мудрый и энергичный сын Даниила, благоверный князь Иван Калита. А его советником и наставником стал святой митрополит Петр. Эстафету подхватил крестник Калиты – святой митрополит Алексий. Он возглавил правительство малолетнего князя Дмитрия – будущего Донского и тоже святого.

Но все-таки святые бывают разные, у каждого свое служение. У князей оно государственное. Церковные архиереи значительную долю времени и сил должны отдавать организационным, политическим, хозяйственным делам. А полному и чистому молитвенному служению Богу могут отдать себя только монахи. И вот в изначальной точке рождения новой державы, рядом с Москвой, в глухом лесу появляется келья и церквушка. Поселяется святой молитвенник… Разве это просто совпадение?

Между прочим, даже из Жития батюшки Сергия (в миру Варфоломея) мы видим крайнюю бедность и неустроенность тех времен. Родители, ростовские бояре, обнищали. Вынуждены перебраться в другое княжество, трудиться по-крестьянски. Места, где стоит сейчас Троице-Сергиева лавра, – «пустыня», безлюдные дебри. Но как раз в эти годы «зернышко» Московской державы начинает «прорастать». А батюшка Сергий молится. Сперва один. Потом с другими монахами, собравшимися в его обители. Они будто поливают всходы ниспосланной им благодатью Святого Духа. Вот в этом и сокрыто уникальное значение преподобного Сергия. Он стал одним из основателей России. Одним из ее духовных отцов. Взращивал и цементировал ее Высшей благодатью, отмаливал грехи, испрашивал Божью милость.

О подвижнике пошла слава в народе. Рассказывали, как он в одиночку жил и служил в лесу, не смущался ни стаями волков, ни бесовщиной. Как делился краюшкой хлеба с медведем. Монастырь был нищим, священные сосуды – деревянные, вместо свечей жгли лучины. Не было и бумаги, богослужебные тексты писали на бересте. Пропитание добывали собственным трудом, нередко голодали. Зато батюшка Сергий достиг таких духовных вершин, что по его молитвам исцелялись больные. Даже ожил умерший мальчик. А во время Литургии монахи видели небесный огонь, нисходящий на настоятеля и чашу с Причастием. К нему начали стекаться другие иноки. Приезжали князья и бояре – за советами, благословением.

Преподобного хорошо знали и в руководстве государства. Святитель Алексий видел в нем собственного преемника на посту митрополита. Однако батюшка Сергий отказался – твердо и однозначно. Он оставался чрезвычайно скромным человеком. Хотя в данном случае дело было не только в скромности. У него был свой путь к Господу. Руководить церковными структурами, участвовать в управлении страной – это было совсем другое. Оно противоречило, отвлекало с той дороги, которую он успел пройти. Митрополит Алексий огорчился, но понял его, не настаивал.

Впрочем, Сергий Радонежский отнюдь не устранялся от земных дел. Но он обрел такую духовную силу, что выступал как бы связующим звеном между земным и Небесным. В нашем мире, несовершенном и грешном, удостоился представлять высшую, Небесную Правду. Это отчетливо проявилось, например, в 1365 году. Едва удалось погасить очередную усобицу между юным государем Москвы Дмитрием и суздальско-нижегородскими князьями, пытавшимися перехватить у него великое княжение, как вспыхнули раздоры среди самих суздальско-нижегородских князей.

Младший из них, Борис Городецкий, обошел старшего брата, Дмитрия-Фому. Съездил в Сарай к ордынскому хану Азизу, подмазал вельмож и царя взятками, выхлопотал себе ярлык на богатейший город их княжества, Нижний Новгород. Засел там и уходить не собирался. Принялся демонстративно возводить новые каменные стены. Попробуйте, выгоните! Его старший брат оторопел от такой наглости. Пробовал вести переговоры, но ничего не добился. Тогда Дмитрий-Фома преступил гордыню и обратился к недавнему сопернику, Дмитрию Московскому. Просил рассудить его с Борисом.

Государь и святитель Алексий согласились. Поощрять разбойничьи замашки младшего брата было нельзя. Разгорится новая усобица, князья наведут друг на друга татар, а пострадают-то тысячи простых людей. Митрополит снарядил в Нижний Новгород послов – архимандрита Павла с игуменом Герасимом, велел подключиться суздальскому епископу. Нет, куда там! Увещевания прибывших делегатов Борис и в грош не поставил. Задиристо отвечал, что священникам нечего вмешиваться, князей судит Бог. То есть, по понятиям XIV века, выражал готовность воевать – это и будет суд Божий.

Но в Москве рассуждали, что надо все-таки уберечься от войны. Митрополит и великий князь нашли еще одного посла. Попросили взять на себя эту миссию святого Сергия. Он согласился, «блаженны миротворцы». Пошел один, без всякой свиты, пешком. Он всегда ходил только пешком. По дорогам шагал скромный монах в латаной рясе, с простеньким деревянным посохом. Но князь Борис, узнав про такого посла, не захотел его даже слушать. Что ему игумен крошечной лесной обители? К нему и получше приезжали, в расшитых ризах, с золотыми крестами. Пусть убирается, покуда цел.

А монах не спорил, не ругался. Посмотрел ясными глазами на напыщенного Бориса, поклонился и вышел. Но вскоре прибежали княжеские слуги, рассказывали нечто невероятное. Святой Сергий ходит по городу и затворяет храмы. Все! Идет от одного к другому, велит прекращать службы и запирать двери. У него особые полномочия от митрополита, но и о самом Сергии уже шла такая слава, что перечить ему не осмеливались. Ужасались, рыдали, а исполняли…

Борис не мог понять: что происходит? Какая же власть, какая сила явилась в город – выше и могущественнее его княжеской власти? А одновременно прискакал