Читать книгу - "Почему мы уверены. Разумных причин для веры в Бога гораздо больше, чем вы думали - Сергей Худиев"

Когда у человека есть представление о долге, даже не обязательно религиозном – о долге по отношению к людям, стране, науке, какому-то делу, которому он себя посвящает, – ему некогда скучать. Он занимается важной и осмысленной деятельностью.

В раю никто не обращен на себя – все обращены к Богу и другу ко другу. Само спасение предполагает переориентацию с себя на Бога и ближних.

Конечно, мы можем сказать, что любое земное дело, которому человек посвящает себя, исчерпаемо. Если вы, например, строите дом, то когда-нибудь вы его достроите; если сочиняете симфонию – когда-нибудь ее сочините; если хотите оставить свои следы на пыльных дорожках далеких планет – когда-нибудь оставите.

Но, в отличие от всех тварных реальностей, которые только косвенно указывают на Бога, Сам Бог неисчерпаем. Мы бесконечно будем возрастать в познании Бога, в любви к Нему, в творчестве, которое прославляет Бога. Мы будем радоваться и друг другу, и всему тварному миру, который будет всё более полно отражать славу Бога и Его святых. Это будет «история, которая длится вечно, и история, в которой каждая следующая глава лучше предыдущей» (К. С. Льюис, «Последняя битва»).

Первые люди, как вы говорите, пали по своей свободной воле. Но что помешает святым пасть в раю, если они сохраняют всё ту же свободную волю?

Мы можем говорить о двух видах невозможности – внешней и внутренней. Случается, человек не может совершить какой-то грех, потому что это для него невозможно чисто внешне, физически – например, он не может украсть деньги, потому что их тщательно охраняют. Внутренняя невозможность связана с качествами самой личности. Мы можем сказать «такой-то не может украсть», имея в виду, что он честный человек и никогда так не поступит, хотя бы к тому были все возможности.

Святые, конечно, сохраняют свободную волю и ничто не препятствует им пасть, если бы они захотели. Но они не хотят и не захотят никогда. Примерно так же, как счастливый семьянин может, но не хочет разрушить свою семью. Как говорит об этом блаженный Августин: «И не нужно порицать волю, не нужно говорить, что воли нет или что она несвободна, коль скоро мы так желаем быть счастливыми, что не только не хотим себе несчастья, но и не можем хотеть».

Бог есть любовь, но всех, кто не возлюбит Его, Он отправит в огонь неугасимый. Не абсурд ли это?

Это, конечно, абсурд – потому что это ложное представление о Боге и об аде. Люди, которые полагают, что Бог только и думает, как бы отправить грешников в ад, тяжело заблуждаются. Бог только и думает, как бы спасти грешников из ада. Бог хочет, чтобы все люди спаслись и достигли познания истины (ср.: 1Тим. 2:4). Ад – это результат противления воле Божией. Христос не учреждает ад – напротив, Он сражается с адом и побеждает его. Ад враждебен Богу.

Человек нуждается в спасении не от Бога – Бог ни в коем случае не является для него угрозой. Угрозой для человека является он сам.

Один рок-музыкант, проводивший жизнь, обычную для его среды, едва не умер от наркотиков, но покаялся и обратился к Богу. Потом он написал книгу с названием «Спаси меня от меня самого». Это очень хорошая формулировка проблемы греха: мы нуждаемся в спасении от себя самих, подобно тому, как наркоман нуждается в спасении не от каких-то внешних сил, но от его собственного разрушительного порока.

Наркоманию иногда называют «раком воли», но это выражение можно применить ко греху вообще. Наша воля смертельно повреждена грехом, мы склонны устремляться ко греху и гибели так же, как наркоман тянется за очередной порцией яда.

Как-то я видел документальный фильм о разделе Индии, когда бывшая британская колония была разделена на собственно Индию и Пакистан. Три крупнейшие общины страны – индусы, мусульмане и сикхи – устроили тогда страшную взаимную резню. Примерно миллион человек погибло, пятнадцать миллионов были вынуждены бежать из своих домов. В фильме показывают интервью с сикхом (уже очень пожилым к моменту съемок), который, поглаживая свою кривую саблю, похваляется тем, что ни один мусульманин не ушел от него живым. Когда у него спрашивают, не сожалеет ли он о совершенных им убийствах, он с гневом отвечает: «С чего это я должен сожалеть? Да они вырезали половину нашего народа!» Этот человек, наверное, уже скончался – и что может быть в вечности с этой душой, которая перешла на ту сторону со всей яростью, ненавистью и мстительностью, побуждавшей людей устраивать ад уже здесь, на земле?

Это пример из далекой страны с незнакомым нам человеком. Но примеров лютой злобы предостаточно и у нас перед глазами! В социальных сетях легко можно видеть, как одни люди ненавидят других и желают им злой смерти по самым разным поводам. И даже, как правило, не обидчикам, причинившим зло и горе лично им, а каким-то другим «злодеям», о которых они прочитали в интернете. Люди восклицают: «не забудем, не простим!», – и если с этим своим «не простим» они перейдут в вечность, что это за будет за вечность?

Если допустить в рай злобу и ненависть, не перестанет ли он быть раем? И не превратится ли он в ад?

Проблема грешника не в том, что его куда-то не пустят или куда-то отправят. Проблема в том, что, где бы он ни появился, он несет ад с собой.

Смерть и ад – это не столько наказание за грех, сколько сам грех и есть – смерть и ад.

Писание говорит о Небесном Иерусалиме: «Не войдет в него ничто нечистое и никто преданный мерзости и лжи, а только те, которые написаны у Агнца в книге жизни» (Откр. 21:27). Рай, в котором было бы нечто нечистое, мерзость и ложь, уже не был бы раем – это очевидно. И мы, люди лживые и нечистые, либо будем очищены, либо в него не войдем. А чтобы быть очищенным, надо на это согласиться. Надо покаяться. И, увы, не все согласятся.

Возможно, в ад попадут какие-то исключительно плохие люди – убийцы, наркоторговцы и прочие злодеи. Но обычным людям вроде меня от чего спасаться?

От того же самого, от чего и тем, исключительно плохим. От греха.

Тут есть две проблемы, на которые стоит обратить внимание.

Первая такова: злодеи обычно не видят себя злодеями. Чем в худшем духовном и нравственном состоянии находится человек, тем меньше он это замечает. Более того – тем больше