Читать книгу - "Керины сказки - Кирилл Ситников"

с каким-то патлатым безответственным разъебаем, потому что он был весёлый и действительно её любил. Так получилось, что патлатый неплохо разбирался в IT-фигне, как и все безответственные разъебаи. Он разработал какое-то глупейшее приложение, и в одно утро проснулся миллионером, слава Богу, долларовым. А через 12 утр проснулся миллиардером. А Настя тоже стала миллиардером, потому что проснулась с ним рядом. Клюквин нарожал патлатому несколько детишек, которые ничем нахрен не заболели и выжили. И всей семьёй они продолжали пить эту жизнь до дна, и ни в чём себе не отказывали, потому что денег было много, а рабочий день был ненормированный.

Тихо и чинно умирая от старости в своей огромной вилле, что раскинулась на северном берегу острова Нуси-Бе среди мангровых зарослей, «Анастасия Павловна» Клюквин сделал вывод — он только что прожил самую счастливую жизнь из всех, что у него были. И умер с улыбкой. Умер последний раз.

Потому что это была последняя реинкарнация Клюквина.

ПРЯМАЯ ЯВНАЯ УГРОЗА

Лиза бодро шагала по лесной тропе, еле поспевая за тремя брутальными мужчинами. Она знала, зачем они её взяли в лес. Как любая женщина, Лиза догадывалась, что все эти мужские сказки про искреннюю дружбу — лишь игра. На самом деле, все эти мужики — хитрые, меркантильные твари. Даже маленькие. Если бы она не давала им списывать, не крала у мамы плед и огурцы с огорода — на неё бы даже не посмотрели. Ну и пусть, думала Лиза. Она им всем отомстит. Когда она вырастит, ни за кого из них не выйдет замуж!

— Во! Ребза, сюда! Кто-то кастрик палил! — Вожак стаи Мишка указал на ворох красных, тихо потрескивающих углей между двух берез, и смачно сплюнул на тропинку («Ах, как он мужественно плевал — не распылял аэрозолью, как все эти ботаны, а цельно, шумно и профессионально!.. Но я всё равно за него не выйду!»).

— Сувай в них картошку!

Пока Лиза обустраивала пикниковый быт, расстилая покрывало и выставляя огурцы, сало и хлеб, мужички запихнули в угли ворованные картофелины, наломали шампуров и приготовились насаживать толстые прожилочные салинки вперемешку с чёрным хлебом. Мишка управился первым и протянул гастрономическую шпагу к углям. Что-то было не так. А, вот что — глаза. Они смотрели на Мишку прямо из углей и часто моргали. Потом появился нос, а за ним из углей медленно стал расти голый мужик, по ходу превращая пепел в частицы себя. Брутальные мужички взвизгнули и болоньевыми молниями ударились в галоп. Мужик, поёживаясь, встал во весь рост и огляделся.

— Ебучая собака… Ай! — вскрикнул он, увидев неподвижно стоящую Лизу, глядевшую на него во все глаза. Мужик задымился, но тут же прекратил, оценив размеры маленькой девочки.

— Ты извращенец? — с любопытством спросила Лиза, ещё не познавшая вкус жизненных реалий и поэтому спокойна как маленький удав.

— Чё? А, нееее. А, бляяяя… — догадался мужик, схватил покрывало и замотался в него патрицием эконом-класса. — Извиняюсь. А это чё тут у тебя? Огурцы? Оооо, картафан! Сальцо! Хлебушек!!! Всегда жрать охота после этого дела.

Мужик упал на колени и стал жадно запихивать в рот всё готовое и ещё недопечёное.

— Какого дела?

— Ну этого… — мужик неопределённо махнул рукой. — Возрождения долбаного.

— Меня зовут Лиза. — отчиталась Лиза, даже в стрессовой ситуации не забывая о хороших манерах.

— Семичев, — давясь огурцом, ответил ей тем же мужик. — Обалденные огурцы. Я б тебе заплатил, да бабки были в куртке. Эх, такой куртецон высший был… Сгорел вместе со мной. Ещё и сигарет почти пачка…

— А почему ты сгорел?

…Потому что Семичев был фениксом. Сгорающим при каждой угрозе своей жизни, и восстающим из пепла. В принципе, это хорошая вещь, когда ты храбр — можно спокойно прыгать на вражеский дзот или занять парковочное место у Совета Федерации. Но Семичев до смерти боялся всего — пауков, высоты, клоунов, пневмонии, больших собак, рака кожи, инфляции, заражения крови, бородатых женщин… Список его фобий не уместился бы на рулоне туалетной бумаги, которого он тоже боялся — в размотанном виде он был похож на ленточного червя, который может забраться в задницу и съесть Семичева изнутри. Все эти страхи не прибавляли фениксу огнеупорности, поэтому горел он по нескольку раз на день. Это было всегда очень больно, но спасти свою жизнь было всенепременно важнее.

— Я тоже всего боюсь, — честно призналась Лиза. — Однажды, когда я была маленькой, я даже описалась из-за большого петуха!

— Хм. Я горю, ты писаешь — в случае опасности мы прекрасно дополняли бы друг друга.

— А что ты делал в этом лесу?

— Искал нестрашное место. Хотя бы недельку не гореть — чтоб организм отдохнул и всё такое. А тут эта дурацкая собака. Страшнющая такая… Брррр.

— У меня есть нестрашное место! — заговорщицки прошептала Лиза. — Идём со мной!

… — Проходи. — Лиза осторожно открыла калитку на заднем дворе своего дома. — Вон оно — НЕСТРАШНОЕ МЕСТО.

Она указала на покосившуюся деревянную хибару, окруженную огородом и кустами малины.

— А там нет пауков? Ржавых гвоздей? Клоунов?

— Нет. Это папин гараж.

— У тебя есть папа? Он большой? Занимается боевыми искусствами? Чем переболел?

— Его сейчас нет. Он в космосе.

— Где?!

— Ты правильно расслышал. Мама сказала, что он улетел в экспедицию на Марс, когда узнал, что я появлюсь, — гордо отчиталась Лиза. — Прямо с гаража на машине стартанул, правда, крутотень?

— Ну… Сейчас таких космонавтов каждый третий. Но здорово, да. Мой-то просто пешком куда-то съебался. Тебе повезло. А кто еще тут живёт?

— Мама. И дед Степан. Папин папа.

— Хм. Странно. Обычно папы космонавтов улетают вместе с сыновьями. А дед в нестрашное место не зайдёт?

— Не, нечего ему там делать. Он свой компотик с утра наварит, попьёт и потом спит или поёт. А мне не даёт — говорит, я маленькая ещё, у меня прошлого нет, чтоб компотом его запивать. Он для взрослых и депрессивных. Ты живи тут, хорошо? А я к тебе в гости ходить буду.

…И зажил Семичев как у Христа за пазухой. Лиза притащила ему надувной плавательный матрас, мыло и краски с альбомом, чтобы было нескучно. Она навещала его каждый день после уроков. Подходя к гаражу, она напевала детскую песню, чтобы её появление не было внезапным и пугающим феникса. Она приносила еду и квас, прилежно докладывала о своих страхах, а он делился с ней своими. Вместе пугаться оказалось как-то смелее и чуточку нестрашно.

…Пришла зима. Заморозила грязь, засунула её подальше от глаз под сугробы. Лиза облачила Семичева в