Читать книгу - "Кому на Руси сидеть хорошо? Как устроены тюрьмы в современной России - Ева Михайловна Меркачёва"

мужчинам… она не положена. Ссылается на ПВР, где это не прописано. Для нас это звучит как дикость. Горячая вода есть, но ее не подают. Телевизоров и холодильников нет (для сравнения: как минимум 80 % всех камер московских СИЗО ими оборудованы).

Мы зашли в камеры и тут же получили жалобы на неоказание медицинской помощи. Заключенные рассказали, что врача не дозваться, лекарств не дают.

— Я после операции попал в СИЗО, мне нужны обезболивающие. А начальник медчасти сказал: «Медикаментов для вас нет», — говорит заключенный.

Примерно то же рассказывают другие. Мы просим вызвать начальника медчасти. Он приходит. Очередной заключенный указывает на него:

— Когда у меня геморрой обострился, боли были сильные, он сказал: «Ты не совершил никакого подвига, чтобы лекарства бесплатно получать».

— Доктор, а вы таблетки даете только тем, кто подвиг совершил? — возмутился Бабушкин.

В ответ начальник медчасти сослался на некий приказ об оказании медицинской помощи, который не имеет никакого отношения к заключенным.

— Мне лекарства назначили в московском СИЗО, я с ними приехал, но мне их не отдают, — говорит очередной заключенный.

— А мне сказали, чтобы я связывался с родными и просил их приобрести медикаменты. Но как я это сделаю? Услуга «электронное письмо» тут не предусмотрена, таксоматы не работают… А мне прямо сейчас лекарства нужны.

— У вас лекарства есть, товарищ начальник медчасти? — спросил Бабушкин.

— Есть.

— Но вы их не выдаете. А что вы с ними делаете? Списываете?

— Списываем.

В следующей камере сидят приезжие из Москвы. Говорят, что с 27 октября едят только хлеб. Оказалось, что индивидуальную посуду им не дают, а есть из общей они отказываются (потому что, по их словам, из нее принимают пищу «обиженные», а потом эта информация обязательно дойдет до колонии, где они будут отбывать наказание).

— Мы так боремся с криминальной субкультурой! — заявил начальник СИЗО.

— Вы ее только укрепляете, — вздохнул Бабушкин.

В другой камере заключенные нам сообщили, что у них изъяли Конституцию, Правила внутреннего распорядка, Уголовный кодекс, которые они привезли с собой этапом из Москвы. И не просто изъяли, а предложили написать заявление на утилизацию.

…Карцерные камеры. Заключенные-нарушители похожи на героев комиксов, они одеты в яркие костюмы: сочный салатовый, слепящий глаза ядовито-оранжевый.

— Вы откуда такую одежду взяли?! — спрашиваю начальника.

— Сами сшили.

— А почему такие цвета?

— Какой материал был, из такого и сшили.

Начальник, думается, лукавит. Откуда бы в изоляторе взялась такая материя? Ее в принципе трудно найти в магазинах. Правозащитники утверждают, что видели заключенных и в сочно-голубых костюмах.

— Закон не запрещает, — парирует начальник.

Один из заключенных рассказывает, что сидит в карцере уже в общей сложности полгода. Как только заканчиваются очередные 10–15 суток, его переводят в обычную камеру, а наутро возвращают снова.

— Он отказывается дежурить, — объяснил начальник.

— Если у вас не получается домкратом поднять Эйфелеву башню, вы будете продолжать это делать? — спросил Бабушкин. — Разве не очевидно, что наказание не работает?

К тому же выяснилось, что у заключенного язва. Нормально ест он только в те дни, когда ночует в обычной камере, то есть в месяц это случается не больше двух-трех раз.

К Бабушкину поступали жалобы, что некоторых заключенных в этом СИЗО сотрудники заставляют представляться женскими именами. От тех, кого мы опросили, такого не услышали. Но прошли мы только малую толику камер, да и не каждый решится признаться, что с ним такое было. Это ведь тоже чревато…

В конце Бабушкин сказал, что за последние 10 лет это худший СИЗО из тех, что он проверял (не по состоянию камер, а по отношению к людям).

СИЗО № 1. «Подводная лодка» Дзержинского

Изоляторы № 1 и № 2 на самом деле расположены в пешей доступности друг от друга. Но удивительное дело: и по внешнему виду, и по порядкам отличаются друг от друга так, будто это вообще разные учреждения.

СИЗО № 1 — в прошлом Вятский тюремный замок (кирпичный, стены толщиной 1,7 м) — был возведен на набережной в 1836 году. История у него впечатляющая: был концентрационным лагерем, исправительным домом, пересыльной тюрьмой. Это здесь сидели Сталин и Дзержинский, чему есть документальные подтверждения. Фото учетных карточек будущих вождей в тюремной робе висят в подвальной камере с потолками-сводами. И хотя в этой камере сейчас никто не сидит и она стала, по сути, музеем, не заглянуть в нее мы не можем. В конце концов, надо понимать, как далеко шагнула цивилизация, на примере условий содержания заключенных.

В камере воспроизведен весь быт давних времен: деревянные нары с соломой вместо матрасов, туалет в виде деревянной же бочки с крышкой. Узкое окошко, лавка да стол. Для антуража в камеру положили кандалы и цепи.

Можно хотя бы представить, что вот в такой обстановке сидел Сталин (тогда еще Джугашвили). Он попал в эту тюрьму случайно. Напомню, что будущий генсек был осужден за революционную деятельность, отправлен по этапу, но снят с него, поскольку заболел возвратным тифом. В начале февраля 1909 года его перевели в вятскую тюрьму, оттуда в больницу, а после лечения снова сюда. В общей сложности он пробыл в Вятском тюремном замке пару недель. Никто не может сказать, в какой именно камере он сидел. Очевидцы давно умерли. Сейчас в камере-музее висит его фото рядом со снимком Дзержинского. Осужденный на три года ссылки за распространение революционной нелегальной литературы Железный Феликс прибыл в вятскую тюрьму 27 июля 1898 года. Он пробыл в ней 19 дней, ожидая пароход, на котором его отправят к месту ссылки в Вятском (Кировском) регионе.

Удивительно, но в камерах, расположенных по соседству с «музейной», по-прежнему сидят заключенные. Чтобы зайти к ним, нужно наклонять голову — вход очень низкий. Но окна смогли расширить, так что дневной свет поступает.

Заключенные раньше жаловались правозащитникам на 10 «подвальных» камер в самом старом корпусе. Начальник поправил: их называют «цокольными». Мы обошли почти все. Камеры действительно как бы наполовину утоплены в землю. Но обстановка вполне нормальная, света достаточно. И все же, как мне кажется, тяжело сидеть в таком полуподвале.

Иосиф Сталин и Феликс Дзержинский во время тюремного заключения (фото размещены в камере-музее СИЗО)

Мы спросили про так называемую подводную лодку — это специальный коридор с узеньким проходом и крошечными камерами без окон. Начальник говорит, что вход туда давно забетонирован. После того, как была отменена смертная казнь, там никто не сидел. Нас уверяют, что людей в Кирове не расстреливали, а вывозили в Нижний Новгород. Но краеведы и историки установили, что это не