Читать книгу - "Цельнометаллическая оболочка (Старики и Бледный Блупер) - Густав Хэсфорд"

Никто не знает, как я оказался у речного берега.

Больше года уже вьетконговцы пытаются обратить меня в свою веру.

Как мне сейчас рассказывают, несколько первых месяцев я был как большой белокожий зомби. Ходить я мог, говорить - нет. Меня заковали в кандалы. Я был избавлен от этого в тот день, когда нес на спине рис для северовьетнамских солдат. В нашем отряде, отправленном пополнить запасы риса, были по большей части дети. На всех детях были толстые бронежилеты из плетеного бамбука. Налетели «Фантомы», начали сыпать ядом, и я увидел, как гибнут дети.

В тот день с помощью примитивных жгутов и бойскаутских приемов оказания первой помощи я спас много детей.

Одним из тех детишек был Джонни-Би-Кул, прием ный сын Дровосека.

После этого Дровосек освободил меня от кандалов. Он выступил перед городским советом и стал их убеждать. что если я когда-либо попробую убежать из города, то он дает слово меня выследить и притащить обратно. Что, собственно, будет мне только во благо. В джунглях без еды и оружия я погибну'.

Дровосек стреляет прицельно, бьет на поражение. Я не смогу бежать из Хоабини - пока вьетконговпы не проникнутся ко мне доверием настолько, чтобы пустить на боевое задание. А до тех пор я должен терпеливо ждать и притворяться, будто я обычный перебежчик. иначе они отправят меня прямиком взиндан. Если я чему и научился у этого народа, так это его могущей

Традиционная тюрьма или подземная темница, которая использовалась в странах Средней Азии. Персии и Ближнего Восто-ia. Обычно зиндан представлял собой глубокую яму или камеру под землей, где заключенные содержались в тяжелых условиях.

силе терпения. Побег мой случится еще нескоро, поэтому они должны видеть, что я перековываюсь постепенно и искренне.

Дураков в этой деревне нет.

На стенах хижины Дровосека - плетеные циновки, закрепленные вертикально установленными бамбуковыми планками. Кровля - из пальмовых ветвей. Пол — утрамбованная земля.

Когда мы с Сонг входим в хижину Дровосека, небо за черными горами уже лиловое. Попугаи макао, раскрашенные во все цвета радуги, шумно спорят в темноте. Воздух сладок от орхидей и запахов влажной земли.

Пока Сонг моет руки, поливая их водой из глиняного кувшина, я иду за дом, к поленнице дров, высотой до подбородка.

Я пока так и не смог найти тайник, в котором Дровосек хранит боеприпасы.

Выкладываю дрова у очага, а Сонг насыпает рис в черный чайник, стоящий на огне.

Пока варится рис, Сонг готовит чай. Я наблюдаю за ней. Я наблюдаю за ней каждый день. Когда я занят этим, мне становится спокойно.

В видавшем виды фарфоровом чайнике кипит чай.

Мы с Сонг устраиваемся поближе друг к другу в тусклом желтом свете керосинового светильника. Сонг читает вслух рассыпающуюся книжку в мягкой обложке со штампом «Библиотека Объединенных организаций обслуживания вооруженных сил, Фридом-Хилл». Книга эта - «Старик и море» Эрнеста Хемингуэя.

Сонг читает медленно, старательно. Когда она делает ошибку в произношении, я останавливаю ее и произношу это слово. Она несколько раз повторяет его и продолжает читать дальше.

Сонг на несколько лет меня старше, и она очень умна.

Она выпускница университета города Хюэ и Сорбонны. Отправиться на учебу в Париж ей приказал Тигриный Глаз, Командующий Западным районом, великий герой Вьетконга.

Когда я только появился здесь, у Сонг был плохой английский, с французский акцентом. Сейчас ее английский стал получше, но вот акцент - чистейший алабамский.

Сонг научилась говорить на туземном английском, когда прислуживала в хибарах на базе морской пехоты в Фубае. Днем она стирала белье, а по ночам ублажала мужчин, похотливые юные убийцы имели ее в блиндаже толпой. А кроме того, она была еще и строевым офицером во вьетконговском разведотряде. Как в том бородатом морпеховском анекдоте: - У нее забот - полон рот.

Вьетнамская культура и коммунистическая доктрина настолько строги, что на фоне жителей этой деревни наши люди - просто гуляки безбашенные. Есть такая пословица: целомудрие стоит горы золотых монет. Все в деревне знают, что заместитель командира деревенских сил самообороны работала шлюхой ради своего народа, и для любого жителя деревни Сонг остается целкой.

Сонг жестом приглашать меня пить чай. Я киваю, но чай не пью. Жду, чтобы она повторила приглашение. Она снова показывает рукой. На этот раз я беру чашку и пью. Сонг улыбается, ей приятно видеть, что я наконец-то начинаю набираться манер.

Эту часть дня я люблю больше всего.

Сонг сидит рядом, расчесывая переливающиеся черные волосы единственной ценной вещью, что тут есть - гребнем ее матери из слоновой кости. Она глядит на меня. - Я ни за что не выпущу из рук автомат, пока мы не прогоним захватчиков и не спасем народ, даже если вся жизнь на то уйдет. Марионетки, засевшие в Сайгоне,

хотят загнать нас в города за колючей проволокой и сделать из нас попрошаек. Мы сражаемся за право жить на этой земле, свободно и с достоинством; Я готова хоть вечность сражаться за достоинство нашего народа.

Сонг берет в руки карманного Хемингуэя.- Пока не наступит Гиа Фонг, освобождение, детей надо укреплять с помощью книг, чтобы стали они сильны и красивы, как тигры в джунглях. Грядущим поколениям надо дать большие крылья, на которых они полетят в будущее.

Сонг глядит на меня, в ее темных ресницах поблескивают слезы.

— Баочи, мне так жаль, что война забрала твою семью у тебя.

Я не знаю, что сказать.

— Первое, что в жизни помню,- говорит Сонг,— это мама. Она мне улыбается и прислоняет винтовку к кокосовой пальме. Дядя говорит мне, что, пока темно, мама со мной посидит, а потом пойдет в засаду на французских солдат. В одну из таких ночей ее и убили.

Сонг берет меня за руку, - Когда мне было восемь лет, прилетели самолеты. Земля подпрыгивала вверх-вниз, а потом погибли отец и мой братик Чань. Я так горжусь моей семьей.

Сонг глядит мне в глаза, с неистовой силой сжимая мне руку. Она говорит: - Мы с разных мест, но слезы наши сливаются. Баочи, никогда не думай, что ты один. Теперь мы твоя семья.

Она улыбается сквозь слезы.- В аду люди умирают с голода, потому что их руки прикованы к шестифутовым палочкам, а они слишком длинные, и рис не донести до рта. В раю все устроено так же, только там люди кормят друг друга.

Я быстро чмокаю Сонг в лоб и отворачиваюсь. - Спасибо.

Потом говорю