Читать книгу - "Второй президент Чехословакии Эдвард Бенеш: политик и человек. 1884–1948 - Валентина Владимировна Марьина"

речей предложил заключить с ней пакт о ненападении, упрекая пражские власти лишь в притеснении немецкого меньшинства и в излишней «дружбе» с Москвой. Эти же мысли развивал перед англичанами и К. Генлейн, посетивший Лондон в конце июля 1936 г. Раскручиваемый гитлеровской пропагандой миф о бедственном положении немцев в Чехословакии все более привлекал внимание английской и французской общественности. Действительно ли их положение было так невыносимо, как представляли это руководитель германской пропаганды Й. Геббельс и его подручные? Конечно, нет. Сошлемся тут на мнение американского историка и публициста У. Ширера, хорошо знакомого с немецкими трофейными документами. «Тот факт, – пишет он, – что страну населяло несколько национальностей, создавал определенную проблему внутреннего характера, которую Чехословакия на протяжении двадцати лет так и не смогла решить полностью. Это был вопрос о национальных меньшинствах. В стране проживал миллион венгров, полмиллиона русинов и 3,25 миллиона судетских немцев. Эти люди тянулись к своей „родине“ – соответственно к Венгрии, России и Германии, хотя судетские немцы никогда не входили в состав рейха, разве что во времена Священной Римской империи». Судетские немцы, по мнению Ширера, «жили в Чехословакии совсем неплохо – лучше, чем любое другое меньшинство в стране и немецкое меньшинство в Польше или в фашистской Италии. Их раздражала мелкая тирания местных властей и дискриминационные меры, принимаемые иногда против них в Праге. Им трудно было примириться с потерей такого господства в Богемии и Моравии, как во времена правления Габсбургов. Населяя компактными группами северо-западные и юго-западные районы страны, где сосредотачивалась большая часть промышленности, судетские немцы процветали и, в конце концов, достигли относительной гармонии в отношениях с чехами, продолжая при этом требовать большей автономии и уважения к своему языку и культуре. До прихода к власти Гитлера там не было политических течений, боровшихся за что-то большее». В 1933 г., когда Гитлер пришел к власти «судетских немцев поразил вирус национал-социализма… К моменту аншлюса партия Генлейна, три года исполнявшая приказы из Берлина, была готова выполнить любой приказ Гитлера»[292]. А приказ этот, полученный Генлейном во время трехчасовой беседы с фюрером в Берлине 28 марта 1938 г., гласил, что «судето-немецкая партия должна выдвигать требования, неприемлемые для правительства Чехословакии». Так она и начала действовать, вопрос о достижении компромисса, согласия не стоял.

Осознав, что гитлеровская пропаганда все более оказывает воздействие на умы европейской общественности, Э. Бенеш решил защищаться и довести до ее сведения свои позиции, касающиеся как внутренней, так и внешней политики Чехословакии. 19 сентября он предпринял поездку в северо-западные районы страны, где посетил либерецкую ярмарку, города Яблонец над Тисой и Железны Брод. Везде он выступал с разъяснением внутриполитических проблем и, в частности, упомянул о возможности соглашения с Германией. Тут Бенеш сослался на предложения Гитлера от мая 1935 г. и марта 1936 г., но отметил, что диалог возможен лишь при условии переговоров между Германией и Западом о «новом» Локарно. Эти выступления должны были создать атмосферу, благоприятную для эвентуальных германо-чехословацких переговоров, о возможности которых некоторое время назад сообщил президенту В. Маетны.

Во Франции выступления Бенеша получили в целом позитивную оценку в печати, о чем чехословацкий посланник в Париже Ш. Осуски сообщил в Прагу 22 сентября 1936 г. Естественно, что разные с политической точки зрения газеты и журналы акцентировали выгодные им места из выступлений Бенеша, давая, впрочем, высокую оценку ему как опытному и знающему политику. Так, правая печать делала упор на заявлениях президента о желании Праги вести переговоры с Германией «в широких рамках европейского сотрудничества» в целях предотвращения «общеевропейской катастрофы», одновременно подчеркивая, что «необходимо избегать чересчур интимного сближения с Советским Союзом, целью которого, как представляется, является лишь посеять бурю в Европе». «Президент Бенеш, – писал «Journal des Débats», – энергично выступил против лживых утверждений о том, что он является инструментом коммунизма в Европе». Газета «Le Matin» утверждала: «Люди, для которых речь идет только о войне, видели в Чехословакии лишь государство, которое находится под полным влиянием Москвы и которое дало бы себя вовлечь в ужасную авантюру. Однако заявление президента свидетельствует, что чехословацкое правительство готово использовать любую возможность, чтобы договориться с Германией». Левая печать подчеркивала, что Бенеш ищет договоренности, как с Германией, так с Францией и Россией. Радикально социалистическая «l'Ere Nouvell», называя Бенеша «выдающимся последователем Масарика», подчеркивала: «Заявление президента Бенеша приобретает в современных условиях чрезвычайное значение. Это – последний звонок»[293]. Это был, конечно, не последний звонок, но предупреждение: Бенеш заявил, что Чехословакия будет сопротивляться, если кто-либо нападет на нее, а это означало развязывание европейской войны.

Москва тоже не оставила без внимания выступление Бенеша, тем более что в чехословацкой печати в это время участились выпады против Советского Союза и усилилось распространение антисоветской литературы, поступавшей главным образом из Германии[294]. 14 октября 1936 г. С. С. Александровский сообщил в Москву о встрече с Бенешем, во время которой тот заявил, что ни о каких переменах во взаимоотношениях между СССР и ЧСР «не может быть и речи». Но в то же время президент заметил, что Чехословакия могла бы заключить соглашение с Германией, «если бы это было возможно», поставив об этом в известность Францию, Малую Антанту и СССР. Относительно партии Генлейна Бенеш «в решительной форме заявил», что всякая провокация с ее стороны «будет беспощадно подавлена» и что он не верит в готовность Германии напасть на Чехословакию в настоящее время[295].

В германских верхах, во всяком случае, в министерстве иностранных дел, тогда тоже рассматривалась идея заключения соглашения с Чехословакией. Во второй половине октября 1936 г. Маетны сообщил в Прагу о своих встречах с одним из сотрудников Риббентропа Гаусгофером. Была достигнута договоренность о проведении переговоров с Э. Бенешем. Президент считал необходимым начать такие переговоры, поскольку Чехословакия в это время чувствовала угрозу и со стороны Венгрии, которая вслед за Германией активно будировала вопрос о бедственном положении теперь уже венгерского меньшинства в ЧСР и надеялась с помощью Гитлера снова вернуть себе ранее принадлежавшие ей территории. В сентябре венгерский регент М. Хорти побывал в Берлине и в разговоре с Гитлером выразил желание видеть Венгрию в системе государств, которые «должны стать преградой против большевизма, угрожающего европейскому миру и порядку»[296]. 13–14 сентября в Братиславе состоялось совещание стран-членов Малой Антанты, которые обсудили вопрос о собственной безопасности и выступили против «попыток создания как антибольшевистских, так и антифашистских блоков». Не было высказано и соображений против подписания прямого соглашения Чехословакии с Германией[297]. Об опасности, исходящей от этой страны, свидетельствовал и съезд национал-социалистской партии в Нюрнберге, проходивший с 8 по 14 сентября[298]. Чрезвычайно острые выпады