Читать книгу - "Собрание сочинений. Том II. Стихотворения, напечатанные в периодике и найденные в архивах; заметки, статьи - Павел Николаевич Шубин"

блица

Учил берлинский обер-вор?

Ах, жулики, какой позор!

Скворешня

Был дом. А нынче нет и стен.

Одна скворешня на шесте.

Под ней копается скворец

В снарядной борозде.

Он – работяга – встал чуть свет,

Расправил угольный жилет

И оглядел свой дом кругом —

Философ и поэт.

Был крепок дом ещё вчера,

А нынче – вот: в стене дыра;

По крайней мере – чтоб закрыть —

Потребны два пера.

Но на пятнадцать вёрст вокруг

В большой цене перо и пух:

Вьют гнёзда все – и клёст, и дрозд,

И тетерев-петух.

Но не уныл скворчиный свист,

Скворец – природный юморист,

– Что ж, если перьев нет так нет, —

Сойдёт газетный лист.

И день прошёл, пока скворец

Свой деревянный дом-дворец,

Прожжённый каплею свинца,

Заштопал наконец.

А ночью грянуло «ура»,

И пуль цветная мошкара

Во тьме плясала до утра,

И вновь в стене – дыра.

Скворец проснулся, встал с зарёй,

Ворчит скворчиха: «Дверь закрой!»,

А это вовсе и не дверь —

Стена с большой дырой.

Всё осмотрел скворец кругом,

Чем починить разбитый дом? —

Ни пуха, ни газеты нет,

Придётся – лопухом.

…………………………..

Быть может, было всё не так,

Я в птичьем деле не мастак…

Но я видал скворешник тот,

Где пел скворец-чудак.

Я слышал звон его рулад,

Когда, весне и солнцу рад,

Чинил он домик свой —

Кривой

И пёстрый от заплат.

Пусть пули вновь его пробьют,

Скворец опять начнёт свой труд,

Свинец – лишь вороватый гость,

А он – хозяин тут!

Вот так и мы с тобой придём

Туда, где был наш отчий дом,

И пепелище воскресим,

И оживим трудом.

Да будет так! Мы победим.

Погибнет враг! Мы так хотим.

И вновь взойдёт цветений дым

Над садом молодым.

И глянет в воду журавель,

И снова прозвенит в апрель,

Как дождь серебряный,

Скворца

Воздушная свирель.

Да здравствует огонь атак,

Пред коим отступает мрак!

Нам – солнце и скворец в лугу,

Конический свинец – врагу,

Да будет так!

10 мая 1942, Котово

Воинам Dолхова

На прибрежном снегу расцветали пунцовые маки,

Подогретые спиртом, эсэсовцы рва́лись в атаки,

И у наших окопов, как серо-зелёная накипь,

Нарастали завалы свинцом перерезанных тел.

Но и нас не щадила кровавая эта ограда,

Разрывая позиции там, где смыкалась блокада,

Мы горячею жизнью платили за жизнь Ленинграда,

Положив своей силой губительной силе предел.

Мы сомкнули ряды от Карпат до Охотского моря,

Мы стране присягали на верность,

        на счастье, на горе,

Сердцем, яростным сердцем с фашистскими танками споря,

Мы их били гранатами, пулями – кто как умел.

И живучий, и всё-таки косный от века до века,

Закипая разрывами и остывая с разбега,

Разрушался металл, поражённый рукой человека,

Для которого воля – живой и посмертный удел.

От спалённого Тихвина вглубь километров на триста,

Сквозь немецкое мясо штыком пробиваясь ребристым,

Шла отвага пехоты за выучкой артиллериста,

За летучей тропой, где казачий клинок просвистел.

Отгремели бураны, и Волхов разлился широкий,

Каждый шаг наш вперёд приближает победные сроки,

К вольным плёсам Невы фронтовые уходят дороги,

Сквозь погибельный дым мы пройдём их,

        как долг нам велел.

Чёрный сумрак фашизма грядущего нам не зазастит.

Бой идёт за века! И по праву потомок глазастый,

Оглянувшись назад,

        каждый день засчитает нам за́ сто,

Всем, кто, смерть победив,

        к Ленинграду пробиться сумел!

20 мая 1942

На постоянных квартирах

«Не устроили, оказывается, немцев квартиры Калининские, Елецкие, Солнечногорские, Волоколамские, Наро-Фоминские, Калужские, Можайские и многие другие… настолько не устроили, что они, немцы, предпочли издыхать в чистом поле, чем пользоваться этими квартирами».

(А. Щербаков)

В силу, как говорится,

Слишком долгого блица

Заявились к нам фрицы

Отдохнуть и побриться.

Но в Ростове им душно,

Керчь – не очень радушна,

Клина – даром не нужно,

Потому что там скучно;

Путь в Калинин – не длинен,

Но морозен Калинин,

А в Ельце батареи

Слишком дёргают, брея.

С этим гордые фрицы

Не смогли примириться:

– А не лучше ль, арийцы,

Нам в сугробы зарыться?!

– Хайль, – арийцы вскричали,

Позабыв о печали, —

Спать в снегу, вероятно,

Это очень приятно?

На жаре, ещё летом,

Мы мечтали об этом!..

…Что ж, – сказали мы фрицам, —

Разрешаем селиться!

Мы устоим!

Где б ты ни встал на посту,

Боец,

Слушай в ночи перестук

Сердец,

Дону ли наша Оять

Не друг? —

Вместе клянутся стоять

За Юг.

Вместе спасают родимый дом

Волхов и Волга, Оять и Дон.

Там, где германский прошёл

Бандит,

Нив позолоченный шёлк

Горит;

Там, где свершила набег

Орда —

Алою сделалась рек

Вода.

Сердцем призыв матерей лови:

Не пропусти их! Останови!

Немцев суворовский бил

Солдат,

На Украине губил

Твой брат,

Ты не слабей их, как враг

Ни лих —