Читать книгу - "Королевы второго плана - Сергей Владимирович Капков"

Помню, как показывалась в театр Ленсовета к Игорю Владимирову. Выбрала отрывок, где у героини почти нет слов. Мои партнеры шпарили монологи, а я периодически вылезала, говорила одно слово и пряталась. В конце концов Владимиров спросил: «Простите, а кто из вас показывается? Я не могу понять!» А потом сказал без экивоков: «Приходи, деточка, лет через тридцать. Уверен, что ты станешь новой Корчагиной-Александровской. А пока для тебя ролей нет». Сегодня, когда доросла до амплуа комической старухи, понимаю, что он был прав. Кому нужна характерная девица? Драматурги на таких роли не пишут.

Мне хотелось работать, сидеть на шее у мамы я не собиралась. Ткнула пальцем в географическую карту, попала на остров Сахалин, написала письмо в тамошний областной драматический театр. И меня взяли!

Когда вернулась в Ленинград, долго скиталась по театрам. Наконец меня пригласили в Театр юного зрителя. Мне понравилось, что члены худсовета были все молодые, талантливые, без всякой заносчивости и напыщенности, смеялись, реагировали, в конце даже обняли меня. Но потом эти семнадцать лет прошли… не то что впустую… Ну там же ролей совсем не было. Я, конечно, с удовольствием и ворону играла, и крокодила, и пень, но росла-то мало. Просто любила театр, любила коллектив.

Перед открытием первого сезона я поняла, что беременна, но в театре никому об этом не сказала. Гримерку мы делили с Ирочкой Асмус, ее многие помнят как Ириску из телепередачи «АБВГДейка». Ирочка мне пеняла: «Кира, у тебя такой живот! Это просто неприлично, с этим надо что-то делать». Рассказывала мне, какие упражнения надо делать. Я про себя посмеивалась.

Жили мы бедно. В театре зарплаты копеечные, на Яшин оклад в сто двадцать рублей тоже не разгуляешься. Конечно, мы не голодали, но долгие годы втайне от мужа я время от времени бегала сдавать кровь. Денег за это почти не платили, зато кормили полноценным обедом. Узнай об этом Яша, мне бы досталось. Впрочем, денежная тема нас обоих не слишком волновала, мы никогда не ругались и друг друга не упрекали. Просто садились и придумывали, как выйти из положения.

Мне уже было почти пятьдесят, когда я однажды столкнулась на улице с Игорем Горбачевым. Он к тому времени дослужился до худрука Театра имени Пушкина – сейчас Александринского. Он сказал: «Пора тебе, Кира, переходить на зимние квартиры. Хочешь к нам?» Дескать, старовата я для ТЮЗа. Мне это запало. Кто-то из моих друзей потом подтолкнул: «А чем ты рискуешь? Зайдем к нему в кабинет, вдруг он тебя возьмет?» Я перепугалась, стала отнекиваться, но меня уговорили. И я зашла: «Игорь Олегович, я хочу у вас работать…» Он ответил: «Приходи!» И вот так, случайно опять же, я туда попала.

Играла много, роли были интересные. В Островском просто купалась. А потом сама написала пьесу. В свое время мне попался на глаза очерк о доме престарелых. Меня поразила страшная жизнь его обитателей. Я взяла за основу эту статью и написала пьесу «Где мое место?» Ее героями стали одни женщины: бывшая артистка, крестьянка, коммунистка, медсестра… Себе я взяла роль уголовницы, страшной бабки, которая третирует всех вокруг, издевается и требует лучшие куски. Эту пьесу мы поставили у себя на малой сцене под названием «Под звуки оркестра». Все плакали, настолько получился трогательный и страшный спектакль. Игорь Горбачев дал согласие на перевод спектакля на большую сцену, но не сразу. В ту пору и на экране, и в театрах, и в прессе вовсю вскрывались социальные раны, и именно тогда появление нашей пьесы было бы очень актуальным. Но Горбачев тянул. И когда уже все пресытились и устали, под финал этой вакханалии появились мы. Тут же раздались голоса: «Ну, опять!.. Зачем же вновь теребить старые раны?» Отыграли несколько спектаклей, и всё кончилось. Те, кто видел «Под звуки оркестра», говорили, что наши актрисы сыграли там свои лучшие роли. Я думаю, что это правда. Ведь для женщин в драматургии всегда мало места, актрисы испокон века скучают по работе. Пьесу потом увезли в Москву – ее попросила для себя Лидия Смирнова. Но и ей не удалось пробиться с этой темой: «Волна прошла, это уже не модно».

Кино

В кино мой первый опыт был неудачным. Начинали снимать фильм «Свадьба в Малиновке», меня пригласили на Горпину Дормидонтовну. Это была моя прямая роль! Танцевать, петь, «Битте-дритте, фрау мадам!..» Я была так счастлива! Меня нарядили, я всем понравилась, всё было хорошо. И в этот момент в Ленинграде появилась знаменитая Зоя Федорова. Конечно, взяли ее!

В общем, не могу сказать, что мне в кино везет. Я и там не сыграла ничего путевого. Эпизодики, эпизодики, эпизодики… Я и не обижаюсь, потому что понимаю: для этого надо своего режиссера иметь.

Однажды я участвовала в новогодней елке, играла Бабу-ягу. И за два дня до генеральной репетиции композитор Амосов принес нам песни – целые арии! Мы должны были записать их на пленку, потому что живьем это спеть было бы невозможно: хип-хоп, рэп и так далее. Мы пришли в тон-студию, стали записывать, и я поняла, какой это кайф! Когда я надела наушники и почувствовала себя Аллой Пугачевой, то пришла в такой восторг! Я вложила всю душу! Это было изумительно! Теперь есть всякие конкурсы для молодых актеров, их снимают на телевидении, их видят. А у нас ничего этого не было. Мы никого не интересовали. Жили как трава: есть у тебя пробивная сила – пробьешься. Нет – зачахнешь. У меня никогда ее не было. Люблю работу – и всё.

Был шанс начать кинокарьеру после фильма Владимира Мотыля «Лес», но картину положили на полку – снова не повезло. Зато посчастливилось сниматься с Людмилой Целиковской. Я, конечно, была влюблена в нее с детства, когда беспрестанно крутили фильмы с ее участием. Мы с сестрой ею восхищались: она была для нас идеалом женщины, идеалом счастья. Хорошенькая, красивая, музыкальная – все дети были в нее влюблены. И вдруг я встретилась с Людмилой Васильевной на съемочной площадке, чем очень гордилась. Оказалось, что она и как человек мне близка: настоящая хозяйка, которая умела готовить всё. У меня до сих пор хранятся ее рецепты. «Приезжай ко мне, я тебя еще и не тому научу». Я хорошо помню, как «боролся» с ней режиссер Владимир Мотыль. Это было очень забавно. Снимали фрагмент, как Гурмыжская просыпается. Я вбегаю с тазом, она тянется к воде и так далее. И вот Мотыль приходит, как всегда