Читать книгу - "Секретные коммандос - Джон Л. Пластер"

только беззвучные зарницы. Этот гром представлял собой непрерывный, характерный гул, длившийся, должно быть, секунд двадцать. Затем он прекратился. Я сел. Лежащий на своей койке Бен Томпсон даже не открыл глаз. "Удар B-52", — объяснил он. "Возле Бенхета. Не о чем беспокоиться". Я снова заснул.

На следующее утро к нам для высадки должна была прибыть еще одна группа, потому что на земле их было всего пять. Но вертушки не привезли ни одной.

Однако на транспортниках C-130 прилетел пехотный батальон американской 4-й дивизии, затем прибыл рой из примерно двадцати пяти "Хьюи", чтобы развезти их по холмам вокруг Дакто. Сотни молодых американских солдат сидели небольшими группками вдоль взлетно-посадочной полосы, ожидая своей очереди грузиться в вертушки. Они были нагружены, как вьючные животные, с целыми коробками сухих пайков и минометными минами, привязанных поверх и так набитых рюкзаков. Эти GI[41] были настолько перегружены, что не могли использовать скрытность, а без скрытности было мало шансов застать врага врасплох. Мы с Джорджем гадали, как они вообще могут воевать — дождутся, пока их атакуют, а потом будут наводить вокруг себя авиацию и артиллерию? Все, что было не так с этой войной, было прямо перед нами: отправляющиеся в поле солдаты, пытающиеся добиться успеха, но обремененные правилами и требованиями, диктуемыми вышестоящими начальниками, никто из которых никогда не носил рюкзак.

Меньше чем за час все они отбыли. Остаток дня прошел тихо.

В ту ночь в Бенхете, в девяти милях от нас, осада достигла нового пика. Тысячи северовьетнамских пехотинцев при поддержке артиллерии и минометов не смогли сокрушить изолированный лагерь, поэтому противник поднял ставки, начав вторую в этой войне танковую атаку. Под покровом темноты силы, подобные тем, что годом ранее разгромили лагерь Сил спецназначения Лангвей — десять танков ПТ-76 и батальон пехоты — едва прибыв из Лаоса, рванулись в наступление от кромки леса на западе. Однако, в отличие от Лангвей, разведданные SOG помогли хорошо вооруженным защитникам подготовиться, и они быстро расправились с NVA. Ни одна из машин не подошла ближе, чем на 800 ярдов (731 м), половина танков была разбита бомбами, артиллерией и безоткатными орудиями. Выжившим пришлось бежать, спасая свои жизни.

Это выглядело почти как двойной удар на следующее утро, когда рота Хэтчет Форс из 100 человек вылетела на стартовую площадку, а затем высадилась позади атакующих северовьетнамцев на вершине холма, возвышающегося над лаосским Шоссе 110. Теперь самая важная линия снабжения NVA в тылу выживших была перерезана. Возглавляемая капитаном Барре Макклелландом рота SOG окапывалась как сумасшедшая и валила бензопилами деревья, чтобы заблокировать дорогу. Пока они удерживают эту высоту, ни одна колонна северовьетнамцев не сможет пройти.

В тот вечер на Дакто обрушилось еще больше 122-мм ракет. Несмотря на весь производимый ими грохот, они не нанесли существенного ущерба.

Вскоре после полудня следующего дня еще одна группа объявила чрезвычайную ситуацию Прерия Файр — "Забирайте нас быстро, иначе нас разгромят" — и на этот раз сомнений не было: это была РГ "Гавайи", группа моего приятеля Гленна. Нам не были нужны подробности, чтобы осознать опасность, поскольку они находились на цели "Джулиет-Девять" (J-9), в месте, всегда кишевшем солдатами NVA. Под руководством Билла Делимы они пробились сквозь вражеский взвод и бежали к LZ, останавливаясь и отстреливаясь по пути, даже когда наши вертолеты летели на запад, чтобы эвакуировать их. Было чертовски тревожно слушать, как Кови описывает их лихорадочное продвижение. Это напомнило мне, как выразился один из Один-Ноль, прыжок сквозь двери, прежде чем они захлопнутся. Сделанный Делимой расчет времени оказался идеальным. Они достигли LZ как раз когда туда прибыли вертушки, и вернулись без единой потери.

Полчаса спустя их вертушка опустилась перед стартовой площадкой, их лица сияли знакомой эйфорией людей, только что избежавших смерти. Для Гленна и лейтенанта Глэсхаузера это была первая перестрелка. Я пожал руку Гленну и помог ему отнести снаряжение на стартовую площадку. "Ну как оно?" — спросил я.

Он покачал головой. "Охереть как близко. Полно NVA".

Возбужденный, словно у него были муравьи в штанах, один из ярдов РГ "Гавайи" сорвал с себя рубашку, обнажив жуткий пятнадцатидюймовый (38 см) рубец там, где пуля из АК задела его спину, но не вошла в тело. По-моему, это тоже было "охереть как близко". За хладнокровие, проявленное в тот день при наведении авиаударов, Гленн получил "Бронзовую звезду" за доблесть.

Следующий день был последним в нашем дежурстве на Брайт Лайт. Тем утром на вертушках прибыла наша замена, РГ "Южная Каролина" во главе с лейтенантом Томом Васковичем. При всего четырех группах на земле и без дополнительных высадок, пока в поле действовали 100 человек Хэтчет Форс, день тянулся медленно. Наши вертолеты вылетали на снабжение сил, блокирующих дорогу, пока мы проводили день, играя в джин-рамми[42] и читая.

Поздним вечером мы без лишней суеты вылетели обратно в Контум.

Сменившей нас на Брайт Лайт группе довелось поучаствовать в бою, по крайней мере, их Один-Ноль. После того, как минометный обстрел северовьетнамцев ранил единственного в Хэтчет Форс американца, обученного обращаться с 90-мм безоткатным орудием, лейтенант Васкович вызвался занять его место. "Хьюи" забросил Васковича на блокпост, где он провел следующие пять суток, уничтожая грузовики NVA на Шоссе 110, подвергаясь сильному пулеметному огню и минометному обстрелу, но продолжая вести огонь. Ни один грузовик не смог пройти мимо него. Хэтчет Форс держались на этой высоте три недели, дважды меняя роты, пока удерживать ее стало невозможно. В какой-то момент на открытом пространстве оказалось так много северовьетнамцев, что Наездник Кови Люк Дав стрелял по ним из открытого окна самолета передового наведения O-2, который пилотировал капитан Эл Роуз.

В тот вечер, когда мы вернулись из Дакто, я пошел в клуб с Гленном и Биллом Делимой. Когда Делима узнал, что никто еще не спел "Эй Блю" по лейтенанту Рипанти, он помахал капитану Лесесну, и они солировали для всех эту грустную песню. Ближайшие друзья и члены группы Рипанти вынесли худшее, задыхаясь, пока слезы не полились во время последних куплетов.

Подпевая, я вспомнил, что сказал в Дакто Ховард. Я едва знал лейтенанта Рипанти, за исключением того, что он был хорошим человеком. Я не чувствовал никаких внутренних переживаний, никаких слез, только печаль и сочувствие к семье Джима, то же, что, я уверен, он чувствовал бы к моей семье, будь все наоборот. Он не был Гленном, Джорджем или Беном. Я возвысил голос в знак уважения и поблагодарил господа за то, что на этот раз мы не пели