Читать книгу - "Эпоха перемен. Моя жизнь - Анатолий Штейнберг"

«белой вороной»: я летал в Китай по делам Байкальского ЦБК, у меня не было задачи купить товар в Китае и привезти его в Россию. Я всегда улетал и возвращался с одной и той же небольшой сумкой, в которой были мои личные вещи. Однажды в Иркутске с сотрудником таможни у нас произошёл вот такой разговор:

– Что ты везёшь?

– Ничего, личные вещи, с которыми вылетал.

– А зачем ты тогда вообще летал?

– Я летал работать!

– Но что-то же ты привёз? Ты должен что-то продекларировать!

– Хорошо! Я привёз две пачки чая не для коммерческих целей!

Пришлось составить на них декларацию.

В следующий раз взаимодействие с российской таможней было гораздо сложнее, тогда я вёз с собой две большие упаковки весом примерно пятнадцать-двадцать килограмм каждая. Это были этикетки для кип целлюлозы на китайском языке. Китайцы не понимали российской маркировки и просили нас указывать информацию о продукции на их родном языке. Мы вместе с заказчиками отпечатали этикетки в китайской типографии, и я вёз их с собой в Россию, чтобы потом приклеивать на кипы целлюлозы, которые мы отправляли в Китай. В этих двух упаковках было примерно сто тысяч этикеток, размер каждой этикетки был примерно половина листа А4.

Поскольку я ввозил этикетки, их надо было декларировать. Я указал в декларации:

– Я ввожу сто тысяч этикеток на китайском языке.

Сотрудница таможни посмотрела документы и на полном серьёзе мне ответила:

– Вы должны заполнить декларацию на каждое изделие, которое вы ввозите!

Декларация представляла собой документ из плотной бумаги формата А4 с печатью с обеих сторон. Я попытался объяснить ей, что это однотипные вещи, для их декларирования достаточно одного документа. Она ответила:

– Ничего не знаю, у нас есть инструкция!

– Хорошо, а у вас есть такое количество бланков деклараций – сто тысяч?

Это её немного озадачило, но ненадолго:

– Найдём!

– А представляете себе, сколько мы времени потратим на сто тысяч деклараций?

Она вздохнула и ответила:

– Ну ничего страшного! Придётся задержаться.

Хорошо, что я лично знал начальника Восточносибирского таможенного управления Сергея Александровича Викулова. Я сказал сотруднице таможни:

– Ну что ж, тогда я буду звонить Викулову, потому что ты ненормальная. Это какие-то дикие требования!

Было около двух часов ночи, я показал ей номер телефона Викулова и уже собрался нажать кнопку звонка. Только так мне удалось убедить её, что не нужно делать абсурдных вещей: сотрудница таможни сдалась и приняла мою единственную декларацию. Эта история наглядно иллюстрирует то, как начиналась международная торговля в России: таможня, пограничная служба и другие государственные органы сами не понимали, как нужно работать, всё приходилось осваивать на ходу.

Я летал этими «челночными» рейсами несколько раз в течение года и наблюдал метаморфозы челноков. Экономика в стране рухнула, люди видели в челночной торговле один из источников доходов и возможность прокормить семью. Сперва в Китай за товаром летал кто попало: и мужчины, и женщины, представляющие абсолютно разные слои населения. Первые «челночные» рейсы были абсолютно дикие, пьяные, напивались и мужчины, и женщины. Я ещё захватил поток европейских челноков, которые летели в Китай через Иркутск. В основном это были поляки, их «новое время» тоже начиналось с челночного бизнеса. Но к тому времени, когда я пересел на регулярные линии, социальный состав челноков заметно изменился: пьянствующие и не очень организованные челноки отсеялись. На последних этапах челночной эпопеи лучше всех вели дела женщины с высшим образованием, преподаватели школ и институтов. Это были хрупкие женщины с сильным характером.

Я удивлялся, когда видел, какие огромные тюки они перевозят и как они в принципе справляются с такой жизнью. Те, кто удержались в этом бизнесе, уже научились организовывать процессы. Эти женщины создали в своих городах магазинчики, точно знали свой ассортимент и напрямую сотрудничали с китайскими производителями. Самолёты из Иркутска иногда шли на Шэньян, иногда на Тяньцзинь, соседний с Пекином город в десять миллионов населения. В Тяньцзине располагались так называемые «русские рынки». Уже в аэропорту челночниц встречали китайские помощники – «помогайки». «Помогайки» называли их хозяйками, а женщины давали им русские имена. Вместе они без промедлений отправлялись за конкретным товаром к своим поставщикам на «русских рынках». «Помогайки» упаковывали, доставляли и укладывали товары в самолёт. Многие женщины при себе имели крепких русских мужчин, которые были их опорой и выполняли грубую физическую работу.

Торговый бизнес с Китаем стал массовым явлением, и это сыграло важную роль в становлении нашей страны после развала Советского Союза. Я много общался с «челночницами» и в дальнейшем и не понаслышке знаю, что многим из них удалось превратить свои небольшие магазинчики в крупные торговые бизнесы. Те, кто создали успешную линию, отличались высокой образованностью и редким умом.

На хрупкие плечи русских женщин вновь легли все тыловые проблемы, и они справились с этим. Я отношусь к ним с огромным уважением. В Иркутске я бы поставил памятник женщинам-челночницам, именно они в сложное историческое время обеспечили страну необходимыми товарами народного потребления. Важно про это помнить!

Глава 30

Торговля с Индией

Вискозная целлюлоза была важнейшим продуктом Байкальского ЦБК. Во-первых, потому что её можно было дорого продать, во-вторых, это была наша профильная продукция. Небойша по справочникам нашёл крупнейшего потребителя вискозной целлюлозы в мире – индийскую компанию Birla Group. Он написал им письмо и получил ответ:

– Приезжайте, познакомимся!

В Бомбее мы встретились с одним из руководителей Birla Group. Переговоры прошли успешно: мы договорились о поставках вискозной целлюлозы на заводы Birla Group в Индии и Индонезии и отправились смотреть их производства.

Мы с Небойшей поехали на самый юг Индии, в округ Коимбатур, где располагался крупный завод Birla Group. Рядом с заводом был расположен посёлок специалистов. За высоким каменным забором скрывался уголок Европы: красивые ухоженные коттеджи, чистые улочки, обилие зелени. В этом посёлке жили преимущественно индусы, управляющие заводом, а также несколько иностранных специалистов. Индусы с огромной радостью и восторгом показывали нам своё предприятие. Особенную гордость у них вызывали машины, на которых изготавливалась вискозная нить:

– Вот, смотрите, тут стоит двенадцать линий по производству вискозной нити. Две линии мы купили в Италии. Мы их полностью изучили, и остальные десять линий мы сделали сами. Они работают ничуть не хуже итальянских, а то и лучше. Зачем нам платить итальянцам?

Мне показалось, что индусы и русские в этом были похожи. Они, как и мы, пытливые, въедливые и любят всё делать сами. У русских и индийских специалистов есть любовь к усовершенствованию процесса производства. Правда, иногда такой подход может привести и к плачевным результатам, приведу конкретный пример.

Изначально оборудование для Байкальского комбината было закуплено комплектно в Финляндии у