Читать книгу - "Основание современных государств - Ричард Франклин Бенсел"

Мы считаем самоочевидными следующие истины: все люди созданы равными, что они наделены своим Создателем определенными неотъемлемыми правами, среди которых жизнь, свобода и стремление к счастью, — что для обеспечения этих прав среди людей учреждаются правительства, получающие свои справедливые полномочия от согласия управляемых, что всякий раз, когда какая-либо форма правительства становится разрушительной для этих целей, народ имеет право изменить или упразднить ее и учредить новое правительство, основывая его на таких принципах и организуя его полномочия в такой форме, которая, по его мнению, будет наиболее вероятной для обеспечения его безопасности и счастья.

С одной стороны, это звонкое утверждение вечных и универсальных прав человечества явно оправдывало жертву жизнью и конечностями, которую должна была принести война. И, как утверждение целей, за которые стоит бороться, эти отрывки также подразумевали, что британские войска боролись за подавление этих прав. С другой стороны, «чувства, которые так красноречиво выражал Джефферсон, были… абсолютно общепринятыми среди американцев его времени». Как принципы политики, они прочно укоренились в традициях вигов XVIII века. В письме Мэдисону, написанном в 1823 году, почти через полвека после событий, Джефферсон вспоминал, что «не считал, что в мои обязанности входит изобретение новых идей», и что он не знал, почерпнул ли он идеи, которые изложил на бумаге, из чтения или пересказа. Он знал только, «что во время написания я не обращался ни к книгам, ни к памфлетам».

В конце второго абзаца приведены два предложения, которые должны были обеспечить переход к другому, гораздо более длинному разделу Декларации:

История нынешнего короля Великобритании — это история неоднократных оскорблений и узурпаций, все из которых имели своей прямой целью установление абсолютной тирании над этими государствами. Чтобы доказать это, пусть факты будут представлены на суд честного мира.

Далее следует очень длинный список претензий, которые колонисты предъявляли королю. Большинство из этих претензий не имело бы особого смысла для «откровенного мира», поскольку они, по сути, являлись нарушением традиционных прав англичан. Как таковые, они, во-первых, были глубоко укоренены в политической культуре, которую могли понять только те, кто дышал воздухом этой культуры; а во-вторых, в более узком смысле, они представляли собой интерпретацию этих прав с колониальной точки зрения. Так, в Декларации утверждалось, что король запретил своим губернаторам принимать законы, имеющие срочное и неотложное значение, если они не приостановлены в своем действии до получения его санкции; а когда они приостанавливались, он совершенно пренебрегал их исполнением.

За пределами англоязычного сообщества это недовольство не имело бы особого смысла, поскольку описывало, казалось бы, королевскую прерогативу, которой, естественно, обладали почти все монархи. Для тех, кто жил в Британии, этот отрывок имел бы смысл, но был бы отвергнут, поскольку колонисты неявно утверждали, что их собрания находятся в тех же отношениях с королем, что и парламент с короной в Великобритании. Если бы это было так, то король, отказываясь своевременно исполнять принятые законы, нарушал бы права народного собрания, которое, в свою очередь, являлось защитником прав англичан. Однако англичане утверждали, что защитником и толкователем колониальных прав является парламент, а не несколько колониальных ассамблей. Колониальные ассамблеи были всего лишь политическим и административным удобством, облегчавшим имперское управление. Такая позиция, упорно отстаиваемая британскими властями, оставляла колонистов в одиночестве, когда они предъявляли «откровенному миру» претензии, которые, вероятно, были несущественны для большей части земного шара и полностью отрицались той аудиторией, которая имела наибольшее значение. Однако для колониальной аудитории эта конкретная претензия и другие претензии были совершенно очевидны и важны. Более того, многие из претензий, содержащихся в Декларации независимости, уже фигурировали в той или иной форме в заявлениях и резолюциях штатов и местных органов власти.

Декларация независимости была многозначна. Самое главное — документ оправдывал революцию в терминах, понятных и приемлемых для колониальной аудитории, представляя собой краткое изложение претензий к короне. С этой точки зрения большая часть документа просто повторяла нарушения британцами прав колонистов и оформляла эти нарушения на языке прав англичан. Таким образом, независимость была представлена как вполне консервативная реакция, которая была навязана колониям. Тем не менее, это был довольно своеобразный формат обоснования создания нового государства. Подобные нарушения прав англичан могли бы легко оправдать восстание как средство исправления ошибок, но между восстанием и независимостью все же был качественный скачок. Когда колонисты заявили, что нарушение их прав короной оправдывает разрыв связей с родиной, им пришлось объяснять, как будут задумываться и обеспечиваться права англичан после того, как они перестанут быть связанными с этой страной. Хотя основатели пытались, более или менее удалось представить независимость как восстановление освященных традиций и обычаев, а не как радикальный шаг в неизвестность, но эта неизвестность по-прежнему таилась во всем, что они делали.

В качестве частичного ответа Декларация вышла за рамки простой констатации неразрешимых разногласий с родиной во вступительных абзацах и заявила о том, как американцы представляют себе традиционную и привычную формулировку прав англичан теперь, когда они стали самостоятельными. Это переосмысление якобы основывалось на новом фундаменте этих прав в виде «самоочевидных… истин». Но на самом деле эти истины были очевидны именно потому, что колонисты настолько привыкли к английским политическим принципам, что не могли представить себе политическую систему, основанную на чем-то другом. Эта консервативная формулировка существенно ограничила новое и весьма дальновидное провозглашение трансцендентной социальной цели, которой была посвящена американская независимость: «жизнь, свобода и стремление к счастью» (фраза, глубоко укоренившаяся в английской политической традиции). Несмотря на то, что эти цели были глубоко укоренены в английской политической традиции, теперь они провозглашались легитимными целями любого государства (в том числе не являющегося ни американским, ни английским).

Хотя большая часть текста была посвящена перечислению нарушений прав англичан, сегодня нам больше всего запомнились более абстрактные вступительные абзацы, которые постепенно вытеснили отсталые элементы дореволюционного мышления более отчетливым республиканским представлением о политической и социальной жизни. В процессе работы эти параграфы способствовали формированию новой национальной идентичности, которая одновременно возникала на основе все более глубоких материальных обязательств кровью и сокровищами, которых требовала долгая война.

Таким образом, Декларация независимости представляет собой составной документ, содержащий внутренние противоречия, обусловленные его положением на пороге перехода колониальной идентичности. Делегаты, трудившиеся над проектом Джефферсона, отнюдь не пытались создать новую теорию политики, а рассматривали Декларацию как инструментальный текст, один из многих, которые они и колонии создавали в то время. Как и другие документы, текст должен был быть понятен аудитории, которой он был адресован, но он не был