Читать книгу - "Демидовы - Николай Демидов"

Выборгского ландлевдинга[69] Карла Шернваля, Двора Ея императорского Величества фрейлиною девицею Авророю Шернваль, с разрешения их императорских величеств, сочетались законным браком», – говорилось в официальном свидетельстве о браке.

Известно, что Аврора Карловна вышла за Павла Николаевича не по любви, а по принуждению – она дважды отказывала ему, но он сумел настоять на своем при помощи императрицы, которой фрейлина не смогла отказать. Павел Николаевич явно уповал на древний постулат «стерпится – слюбится», но как-то не слюбилось. Тем не менее в октябре 1839 года Аврора Карловна родила мужу сына Павла, единственного наследника. Пожалуй, самую яркую оценку этому браку дал камер-юнкер Владимир Алексеевич Муханов, брат которого Александр в 1834 году собирался жениться на Авроре Карловне, но умер от воспаления легких в день назначенного бракосочетания: «Эта женщина совершенство, она, кажется, обладает всем для счастья: умна, добра, чиста сердцем, красива, богата. Дай Бог ей со всеми этими преимуществами найти человека достойного ее и который сделал бы ее счастливой; она этого вполне заслуживает, и я надеюсь, что, за все выстраданное ею [в браке с Демидовым], судьба не замедлит вознаградить ее».

Александр Муханов умер в день свадьбы. Павел Демидов пробыл мужем Авроры Карловны менее четырех лет. Второй ее муж, Андрей Карамзин, старший сын историка и писателя Николая Карамзина, погиб в Крымскую войну на восьмом году супружеского счастья. После Карамзина был поляк Иосафат Огрызко, отношения с которым официально не оформлялись. За свою антигосударственную деятельность Огрызко в 1874 году был сослан и в 1890 году умер в Иркутске. Словосочетание «черная вдова» приходит на ум само собой… Но при всем том человеком Аврора Карловна была хорошим – ее стараниями на демидовских заводах открывались приюты, больницы и училища. По поводу приютов нужно сделать пояснение. Так назывались не только пристанища для тех, кому некуда было деться, но и аналоги наших детских садов, принимавших детей в возрасте от года до восьми на то время, пока их родители были заняты работой (речь шла о детях, имевших одного родителя, поскольку в полных семьях за детьми присматривали неработающие матери). «Как никто из владельцев до нее, она умела обращаться с людьми, – писал об Авроре Карловне Дмитрий Мамин-Сибиряк. – Она крестила детей рабочих, бывала посаженой матерью на свадьбах, дарила бедным невестам приданое, по ее инициативе построены богадельня, родильный дом, несколько школ и детский приют, стали выделять пособия при несчастных случаях».

Летом 1837 года супруги Демидовы уехали за границу, сначала в Карлсбад, а затем в Италию. Сама собой сложилась привычка проводить летние и осенние месяцы на немецких курортах, а зиму и весну – в Италии. Семейная жизнь Павла Николаевича «один в один» копировала семейную жизнь его отца – Аврора Карловна блистала в свете, совершенно не считаясь со своим мужем. Собственно, в браке никогда не бывает паритета чувств – одни любят, а другие позволяют себя любить, но в данном случае все было как-то слишком уж нехорошо… Периодически возникали слухи о том, что Демидов «наконец-то» расстался со своей ветреной супругой, но по прошествии некоторого времени становилось ясно, что до радикальных мер дело снова не дошло.

На фасаде флорентийского собора Санта-Мария дель Фьоре (Святой Марии с цветком), слева от портала, высечен демидовский герб. Павел Николаевич участвовал в финансировании отделки фасада, которая была сбита еще в 1587 году по приказу великого герцога Тосканы Франческо Первого Медичи. Герцог замыслил реконструкцию, но успел только разрушить то, что было, а нового взамен не создал. На протяжении четырех веков фасад кафедрального столичного собора пребывал в крайне неприглядном задрапированном виде, поскольку у городских властей вечно не хватало денег на его отделку. Павел Николаевич не дожил до того дня, когда собору было возвращено былое великолепие, но жители Флоренции не забыли о щедром жертвователе и увековечили его память на видном месте. И надо уточнить, что отделка собора была не единственным благодеянием Павла Демидова во Флоренции.

В Галерее современного искусства, которая находится во флорентийском палаццо Питти, есть Демидовский зал, в котором можно увидеть скульптурный портрет Павла Николаевича работы Джузеппе Джирометти, а также портрет Анатолия Николаевича, написанный Карлом Брюлловым. По выражению итальянского искусствоведа Умберто Бальдини, «Демидовы не просто жили во Флоренции, они вросли в нее и стали частью нашего славного города».

Зарубежная благотворительность Павла Демидова не ограничивалась одной лишь Флоренцией, он оставил о себе добрую память и в Париже, и в Берлине, и в Линце. Давайте вернемся к объявлению «Для курян меня дома нет!» ради того, чтобы уточнить одно важное обстоятельство. К благотворительной деятельности Павел Николаевич, как, впрочем, и все Демидовы, относился вдумчиво – не раздавал подачки налево и направо (милостыня не в счет), предпочитая вкладываться в масштабные проекты, дарующие благо многим людям. Иногда хотелось сделать доброе дело, но не было конкретики, и тогда Павел Николаевич делал распоряжения, если можно так выразиться, общего характера, например – о ежегодном переводе флорентийским властям определенной суммы «для какового-либо другого богоугодного заведения, по усмотрению тамошнего начальства».

Павел Николаевич Демидов скоропостижно скончался от сердечного приступа в городе Майнце по пути из Брюсселя во Франкфурт 23 марта 1840 года на сорок втором году жизни. «Павел Николаевич Демидов, егермейстер двора его императорского величества, владелец знаменитых Сибирских заводов, потомок незабвенного Н.А. Демидова, скончался в Майнце, 25‐го марта. Имя его, наряду с другими Демидовыми, основателем Воспитательного дома, благотворителем Московского университета и основателем Ярославского лицея, останется в памяти русских, – говорилось в статье, опубликованной в популярном журнале “Сын отечества”. – Как человек добродетельный и верный слуга царский, он памятен жителям Курска, где был несколько времени губернатором. Как гражданин, употреблявший на добро богатства, Богом ему дарованные, он останется в летописях благотворения и просвещения. Комитет инвалидов, детская больница, приют для бедных, премии академические, Общество садоводства были его жертвованиями означены. Да и где не участвовал Демидов, когда дело шло о добре и чести отечества, о страдании и утешении ближнего? Там, где другие, может быть, не менее его богатые, едва давали сотни рублей, Демидов жертвовал сотнями тысяч. Теперь, на могиле его, смело должен возвыситься сей отзыв благодарных соотечественников, с благословением памяти незабвенного согражданина, столь рано нами утраченного…»

Похоронили Павла Николаевича в Александро-Невской лавре. В 1875 году Павел Павлович Демидов перенес останки отца в Нижний Тагил. Впрочем, есть версия, согласно которой на закате своей долгой жизни Аврора Карловна Шернваль-Демидова-Карамзина пожелала быть похороненной рядом со своим первым мужем, и по ее распоряжению прах Павла Николаевича был тайно перевезен из Нижнего Тагила на виллу Хакасалми близ Хельсинки, где жила Аврора Карловна на закате жизни, а впоследствии захоронен на Старом кладбище Гельсингфорса, ныне называемом Хиетаниеми… Но ведь дело не в том, где покоятся останки человека, мир им и покой, а в том, какую память он