Читать книгу - "Эйнштейн во времени и пространстве. Жизнь в 99 частицах - Сэмюел Грейдон"

и взглянуть на потемневшее небо, настолько он был занят, непрерывно вставляя большие фотопластины в астрограф, несколько месяцев назад привезенный им из Британии. Необходимо было сделать много фотографий за очень короткое время, и поэтому ученый быстро менял фотопластины, не обращая внимания на комаров и сырость после недавней грозы.

Во время Первой мировой войны Эддингтону было за тридцать. Он очень быстро сделал научную карьеру, став в тридцать два года директором Кембриджской обсерватории. Он был одним из лучших астрономов Великобритании и к тому же набожным квакером и не скрывал, что религиозные убеждения не позволяют ему участвовать в бушевавшей тогда в Европе войне. В 1917 году коллеги Эддингтона в Кембридже поняли, что из‐за своих антивоенных взглядов он вполне может оказаться в лагере для политических заключенных, и сумели добиться для него освобождения от службы в армии на том основании, что результаты его научной деятельности необходимы фронту. Министерство внутренних дел отправило Эддингтону соответствующую анкету, которую он заполнил и подписал. Однако, не желая скрывать своих убеждений, он написал в постскриптуме, что если бы он не получил освобождение по приведенным в анкете основаниям, то все равно отказался бы от военной службы по моральным соображениям. Не зная, как на это реагировать, министерство внутренних дел аннулировало подписанную Эддингтоном анкету.

Тут вмешался королевский астроном сэр Фрэнк Дайсон, который сумел добиться освобождения Эддингтона от военной службы. Но он поставил Эддингтону условие: тот должен был осуществить важную научную миссию – провести наблюдения за солнечным затмением. Дайсон назначил его руководителем экспедиции. Эддингтон всегда был последовательным сторонником общей теории относительности Эйнштейна, причем эту его позицию тогда в Британии практически никто не разделял. Наоборот, работы немецких ученых обычно игнорировались, подвергались цензуре или высмеивались. Эддингтон не разделял этих настроений. Он считал, что науку не должны разделять государственные границы и что свободное общение ученых благоприятствует установлению мира. Дайсон выразил надежду, что экспедиция предоставит ему прекрасную возможность быстро проверить справедливость этой странной немецкой теории.

Из общей теории относительности следовало, что массивные объекты искривляют лучи света; к примеру, кратчайшим для света, распространяющегося вблизи звезды, будет путь вдоль искривленной траектории. Наибольшая вероятность зафиксировать на Земле отклонение траектории света от прямой возникает во время затмения, и одно из них должно было состояться в 1919 году. В этот момент звездное скопление Гиады оказалось бы позади Солнца, и свет от каждой из его звезд, направляясь к Земле, должен был искривляться Солнцем. Таким образом, наблюдателям на Земле казалось бы, что звезды изменили свое положение на небе. Дайсон, возможно, не до конца понимал теорию относительности, но он, как и Эддингтон, осознавал, что для английского астронома было бы очень важно доказать правильность идей ученого, работающего в центре немецкой столицы.

Солнечные затмения на самом деле происходят довольно часто: раз в год или два какое‐то из них можно зарегистрировать в одной из точек земного шара. Причина, по которой они воспринимаются нами как редкость или даже чудо, заключается в том, что при очередном затмении тень Луны покрывает лишь небольшую часть земного шара. При затмении 1919 года тень должна была опуститься на Бразилию и Атлантический океан, а затем закрыть небо над Экваториальной Африкой, так что сидеть и ждать затмения в Кембридже Эддингтону не было никакого смысла.

И Эддингтон приступил к планированию своей экспедиции, причем подготовка к ней шла в тяжелых условиях: все еще продолжалась война, не хватало оборудования, а немецкие подводные лодки патрулировали море. Решено было послать две группы для страховки на случай плохой погоды. Эддингтон и его ассистент – замечательный техник Э. Т. Коттингем – отправились на остров Принсипи, а астрономы Эндрю Кроммелин и Чарльз Дэвидсон – в город Собрал, расположенный примерно в восьмидесяти километрах к западу от северо-восточного побережья Бразилии. Обе команды должны были провести измерения и по возвращении в Лондон сравнить их.

Физики разделились на Мадейре – португальском острове, расположенном недалеко от Марокко. Бразильская команда продолжила свой путь, а Эддингтон и Коттингем со своим астрографом остались на Мадейре и должны были самостоятельно найти способ добраться оттуда на Принсипи. Сделать это оказалось непросто, потребовался почти месяц, чтобы найти корабль, который довез их до цели. В этот месяц Эддингтон в свободное время днем лазал по окрестным горам, а вечером попивал чай в казино Мадейры. (В своих письмах матери он уверял ее, что заходил туда только ради хорошего чая, а в азартные игры никогда не играл.)

Добравшись до Принсипи, они приступили к строительству хижин, отгоняя обезьян и борясь с комарами. Однажды вечером владелец близлежащей плантации пригласил Эддингтона и Коттингема на ужин, и те были потрясены, увидев на столе вазочки с сахаром: в Европе еще недавно шла война, и из‐за немецкой блокады никто из них не видел сахара почти пять лет.

Через три недели после прибытия на остров Эддингтон, Коттингем и несколько местных носильщиков погрузили технику на мулов и перевезли ее на плато – подальше от гор, расположенных в центре острова, – туда, где вероятность непогоды была меньше. Эддингтон знал, что затмение произойдет ровно в 2 часа 13 минут и 5 секунд. В нужное время Коттингем подал сигнал – и Эддингтон начал фотографировать. Небо к тому моменту так полностью и не очистилось от облаков. Из шестнадцати фотографий пригодными для анализа оказались только две, на каждой из них были видны слегка размытые изображения пяти звезд.

В Собрале дела обстояли не лучше. Там кучевые облака, обычно закрывающие небо над тропическим лесом, в ночь накануне сьемок ушли, и от слишком яркого солнца оборудование сильно пострадало: зеркало астрографа расширилось от жары, изменив фокусное расстояние, и в результате снизилась четкость изображений. К счастью, Кроммелин и Дэвидсон для страховки привезли с собой и обычный телескоп, и с его помощью были сделаны лучшие снимки затмения.

Обе команды пытались зарегистрировать мельчайшие отклонения в положении звезд. Эйнштейн теоретически рассчитал величину отклонения света от звезд и получил значение, равное 1,7 угловой секунды, то есть чуть больше, чем 1/2000 градуса. Это ничтожная величина. Если бы кто‐то на Земле смотрел в ночное небо невооруженным глазом, для него звезды сместились бы от своих обычных положений на расстояние, гораздо меньшее толщины волоска.

И именно от этого едва уловимого изменения зависела судьба теории Эйнштейна, а с ней – и нового понимания устройства Вселенной.

46

Рождество в Кембридже, 1933 год. В профессорской комнате Тринити-колледжа пятеро мужчин сидят возле старинного камина и курят длинные глиняные трубки,