Читать книгу - "Секретные коммандос - Джон Л. Пластер"

Подполковник Уоррен смотрел на длинные ряды убитых и раненых, вновь и вновь бормоча себе под нос: "Я не могу поверить, я просто не могу поверить, не могу поверить в это". Капитан Пфайфер ушел.

К этому времени Пфайфер уже не испытывал ни гнева, ни печали. Он оцепенело вошел в клуб, сел, налил себе порцию Джек-Дэниэльса и открыл пиво. Музыкальный автомат играл "Утренний ангел", но его измотанный разум не мог оценить иронии. Он осушил стопку, запив ее Бадвайзером. Затем один из вьетнамских солдат его Хэтчет Форс вбежал, крича: "VC! Еще VC!"

Пфайфер схватил свою М-16. "Где?"

"В сральнике!"

Пфайфер побежал к уборной и всадил двадцать пуль в ее деревянную дверь. Он сменил магазин, двинулся вперед и — БА-БАХ! — саперы подорвали себя взрывным зарядом, швырнув Пфайфера на землю и выбив из него воздух. В клубящейся пыли разрушенной уборной он увидел одного чуть живого сапера, насмешливо глядящего на него — Пфайфер выстрелил в него три раза. Затем он выстрелил в его мертвого товарища. А затем, для вящего эффекта прошелся по территории, стреляя в тело каждого сапера, которое находил.

Наконец настала очередь лежащего возле медпункта Бэкона. Медицинский джип отвез его в военно-морской госпиталь в Дананге.

За те три часа неразберихи и резни каждый третий американец в лагере CCN — шестьдесят четыре человека — был убит или ранен, также были убиты шестнадцать туземных солдат. Тридцать восемь северовьетнамских коммандос были убиты и девять захвачены в плен — все раненые. Позже разведка установила, что они зашли в море через близлежащую рыбацкую деревню, а затем просто шли по подбородок в воде, чтобы добраться до CCN.

Статистика не может передать человеческих потерь. Хотя Бэкон и не был самым тяжело раненым, ему потребовались повторные операции, и пять месяцев реабилитации и физиотерапии, прежде чем он присоединился к нам в FOB-2. Однако даже в месяцы, что он провел прикованным к койке, когда ему приходилось думать о той ночи и о вывороченном из спины комке розовой плоти, Джордж никогда не терял своей беззаботности.

Он улыбнулся. "И да, это портит мой загар", — закончил он. "Вот и все".

Пауза закончилась. На следующее утро статус РГ "Иллинойс" изменился на зеленый, но вместо того, чтобы запланировать нам обычный разведывательный выход, нас назначили на неделю дежурства Брайт Лайт — находиться на стартовой площадке Дакто в готовности отправиться за сбитыми пилотами или попавшей в беду разведгруппой. Как и с любой другой задачей, у нас была неделя на подготовку.

Бен Томпсон спросил нас: "Вы когда-нибудь спускались по веревке с вертолета?" Джордж спускался несколько раз, а я — никогда. Единственным способом добраться до упавшего борта часто было спуститься прямо на него с зависшего вертолета. Это был необходимый для выполнения задачи навык.

Все имеющиеся вертолеты были нужны для операций, но это не остановило Бена. Наша группа прошла две мили до Контумского моста, где он привязал веревку к перилам, чтобы мы могли спускаться на песчаную отмель на реке Дакбла. Процедуры спуска были простыми, от завязывания вокруг талии веревочного швейцарского сиденья до вщелкивания в металлический карабин спусковой веревки. Однако столь же простая ошибка могла стоить вам жизни. Я уделил этому пристальное внимание.

После нескольких спусков на песчаную отмель мы облачились в полную полевую выкладку, включая рюкзаки и оружие; во время следующего спуска мой рюкзак перевернул меня вверх ногами, а дополнительный вес сделал практически невозможным торможение. Бен и Джордж перестали смеяться достаточно быстро, чтобы удержать меня от приземления лицом в песок. После еще нескольких заходов я мог спускаться по веревке так же хорошо, как любой другой человек в группе.

Пока Бен заботился получением припасов — особенно дополнительных боеприпасов — а Джордж комплектовал свою медицинскую сумку, я принялся практиковаться с пулеметом М-60, которым буду вооружен во время пребывания в Брайт Лайт. Очень надежное оружие с ленточным питанием, М-60, к сожалению, не очень подходил для стрельбы на ходу; у него плохой, смещенный назад баланс, а штурмовая сумка со 100-патронной лентой заваливала его влево и вниз. Я обнаружил, что единственный способ хорошо стрелять из него — закрепить ремень сверху и использовать половинные ленты по пятьдесят патронов — тогда я мог заставить эту пушку задать жару!

К середине недели Бен включил мой М-60 в отработку немедленных ответных действий — стандартизированные упражнения, на которых вся наша группа реагировала на огонь противника, либо разрывая контакт, стреляя и отходя, либо сосредоточивая огонь и атакуя противника. Поскольку половина моих 1000 патронов к пулемету распределялась между членами группы, они также практиковались в передаче мне 100-патронных лент.

Также было много тренировок по оказанию первой помощи, которые проводил Джордж, так что любой из наших вьетнамцев мог наложить давящую повязку или быстро соорудить носилки, срубив бамбуковые жерди и просунув их в рукава, заправленные внутрь застегнутой рубашки. Мы повторили, как вводить морфий, затем как загрузить человека без сознания в седло Хэнсона — обвязку из нейлонового ремня, разработанную разведчиком с FOB-2, Один-Ноль Биллом Хэнсоном — чтобы извлечь его на веревке, сброшенной с вертолета.

Мы стреляли почти каждый день, и, как и с тренировкой в спуске по веревке, я видел, как стрельба укрепляла уверенность во всех наших людях, включая меня. Если нам придется прорываться, чтобы спасти кого-то, эта уверенность будет нам нужна так же, как и навыки, стоящие за ней.

В конце той недели Бен вспомнил о дереве, которое я подорвал на нашей площадке эвакуации, и попросил меня поэкспериментировать со взрывчаткой, чтобы у меня были заранее подготовленные заряды для перерубания деревьев когда мы будем на Брайт Лайт. Я отправился к снабженцам, где вновь обнаружил Дэйва Хиггинса, старого друга из Форт-Брэгга, снова проявившего полную готовность содействовать. "Джон", — заявил он, махнув рукой, — "просто возьми себе со склада все, что тебе нужно".

Какой у него был склад! Я только слышал о таких экзотических взрывных устройствах — таймерные карандаши, кислотные детонаторы замедленного действия; мины-ловушки; целые ящики динамита, пластичной взрывчатки C-4; детонирующий шнур; термитные гранаты; слезоточивый порошок; всевозможные мины; электрические и обычные детонаторы. И все это было моим! Не было никаких любопытствующих ответственных за безопасность, никаких лимитов, никаких ограничений — только призыв быть творческим. Разведчики обычно таковыми и были.

Изготовление зарядов для деревьев с использованием C-4 и детонационного шнура было легким делом. Я поместил каждый готовый заряд в сумку от Клеймора, которую доработал так, чтобы не было нужды вынимать заряд, брезентовая сумка просто привязывалась