Читать книгу - "Я дрался в 41-м - Артем Владимирович Драбкин"

19 лет. Их месяца два-три обучали рытью окопов где-то в тылу, а потом привезли прямо в штатском на передовую. И они копали. Но тогда думали, что немец далеко не пойдет. А он, как оказалось, прошел всю Украину, Белоруссию, Прибалтику.

Сначала наши войска сдали немцам Смоленск, потом нас здорово потрепали под Вязьмой. Два наших кавалерийских корпуса, Белова и еще один, оказались в окружении. И вот мы начали делать драп-марш оттуда. В итоге дошли почти до самой Москвы, до известного Волоколамского направления. Там была небольшая речушка, ее ширина была, может быть, метров 15–20, не больше. Мы уже там успели выкопать окопы. Это было 20 декабря 1941 года. Так получилось, что мы расположились на этой стороне реки, а немцы — на той. И тут наши офицеры говорят: «Завтра будет немец артподготовку проводить, 2 часа 40 минут где-то. Он уже к параду в Москве готовится…» Ну мы продолжали стоять у реки и от немцев отстреливаться. Вечером нас стояло у реки человек 50, утром — где-то 10.

И вдруг около нас стали проезжать наши кавалеристы. Мы стали среди них своих земляков искать. Я спрашиваю: «Кто с Украины?» Один молодой солдат кричит: «Якой там Украина? Меня соринкой поймали, в милицию-военкомат привезли и иди, говорят, защищай Москву». Этих кавалеристов посадили всех на неподготовленных лошадей. У этого вояки, который со мной заговорил, лошадь оказалась без седла, а у самого у него ноги были длинные — он чуть ли не до земли своими пятками доставал. Этих кавалеристов спрятали где-то в лесочке, а мы пошли земляков спрашивать. Тогда мы оборону еще держали. И вдруг к нам подъехали три какие-то странные машины. На «горбу» была какая-то арматура, все прикрыто брезентом. Смотрю: выходит лейтенант с эмблемой автомобильных войск, а с ним — какой-то полковник. Ну не будешь же среди офицеров спрашивать земляков, стыдно да и боязно как-то. Спрашиваю своих офицеров: «Что это?» а те отвечают: «А это пекарня. Завтра хлебом будут вас кормить». Но какая там, подумал я, пекарня, когда у машин одни офицеры? Как оказалось, это были первые боевые машины «Катюши». Уже под Брянском они стали применяться в массовом количестве. А тогда, 15 декабря 1941 года, их только испытывали на Московском направлении. Тогда в тот день немец провел артподготовку. Она длилась полтора часа. Тем временем его пехота готовилась форсировать Оку. В этот момент заработали наши «пекарни» — вот эти самые «Катюши». Немец не выдержал, передал нам: «Если не прекратите кидать термитные снаряды, я газ применю».

После этого массового применения «Катюш» наступление у немцев сорвалось. Последнее их наступление, кстати, было там, где как раз я находился. И начали они отступать. Наши кавалеристы их преследовали. В основном, конечно, нам помогла тогда суровая зима. Ведь немцы абсолютно были не подготовлены к зиме: у них не было зимней смазки ни на оружие, ни на танки, ни на машины. Не было у них и зимнего топлива. В общем, побросали они технику. А потом мы стали гнать немцев до самой Вязьмы. И там, как оказалось, надолго застряли. Можно сказать, на целых полгода. Мы еще удивлялись, говорили: «Как же так, немец вперед бежал и бежал, и вдруг его остановил напор нашей армии? Когда у них была уверенность, моральный дух…» Так мы разбили миф о непобедимости немецкой армии.

Интервью и лит. обработка — И. Вершинин

Киняев Александр Петрович

Начало войны я застал практически с самого первого ее мгновения, так как часть наша располагалась всего в 4 километрах от границы. Как только 22 июня 1941-го Гитлер пустил на нашу страну все свои 156 дивизий, все наши части, в том числе и наша, были брошены в бой. В то время я продолжал служить командиром отделения во взводе пеших разведчиков 15-го мотострелкового полка. Перед этим только-только окончил курсы мотоциклистов при части. На воскресенье, 22-е, у нас намечался 100-километровый пробег. И вдруг в 3–4 часа ночи объявили тревогу. Все мы выскочили буквально в одних трусах. А мы знали, что в эти дни у нас намечались учения, в части были такие разговоры: «В воскресенье будут учения». Поэтому ничего не испугались. Самолеты бомбят, а мы стоим и радуемся: «Ага, вот так учения.». Но потом самолеты ударили и по нам. Вскоре было и нам объявлено о том, что Гитлер без объявления войны напал на нашу страну. Нас тогда быстро одели в НЗ, полностью по-военному экипировали, выдали оружие, боеприпасы, гранаты, бутылки КС. И с того момента начали воевать. Нам сказали: «Отбиваться и уничтожать!» И мы когда стали участвовать в боях, старались уже ни о чем не думать. Причем воевали так: днем постоянно отбивались, а как темнело, драпали. По 40–70 километров за ночь проходили. И так от Станиславской области, 4 километров от границы, мы за три недели дошли почти до самого Киева. Под Киевом был бой, во время которого меня ранило. С тех пор я уже не участвовал непосредственно в боях. Но мы, честно говоря, не знали, что именно находились под Киевом, так как видели, что только позади, а не впереди. Это только потом узнал.

С немцами у нас было несколько коротких боев. Но больше всего запомнился тот бой под Киевом, это было в районе города Белая Церковь, во время которого меня ранило. Поскольку я в основном находился во взводе разведчиков, то основная наша задача была такая: разведать передний край противника. В общем, в одно прекрасное время нас целым взводом отправили с заданием разведать передний край немцев. Впереди была речушка, которую нужно было каким-то способом преодолевать. Первым в нее бросился наш старшина. Но река оказалась настолько быстротечная, что его сразу утащило. Потом через какое-то время прибежал посыльный из штаба и сообщил приказ: «Вернуться назад!» Мы приняли все меры для того, чтобы вытащить этого старшину, кое-как сделали это и стали возвращаться назад. Остановились мы в одном местечке в лесу. Там, как сейчас помню, стояли полковые кухни. В это время как раз всех кормили обедом. Выдавали нам тогда, помнится, рисовую кашу. Но только мы успели к этому делу приступить, как немцы начали наступать на наши позиции, да и кроме того, бомбить и обстреливать из минометов. Тогда наш взвод прикомандировали к 3-й роте и дали команду: пойти цепью в наступление. Интересно, что наступать мы начали через