Читать книгу - "Другие времена. Антология - Антология"

степени благодаря его работам. Каждая фотография подсвечена Диминым талантливым, весёлым и мудрым взглядом создателя и участника прекрасного карнавала жизни. Похоже, Диме удалось сложить из своих фоторабот слово «Вечность».

Анна Германова

Дина Дронфорт / Франкфурт-на-Майне /

Дина Дронфорт (1963, Москва) — поэт, куратор литературного проекта «Невод». Родилась (1963) и выросла в подмосковном Томилино, живет в Германии с начала 90-х годов. По профессии IT-специалист, свободное время отдает литературе и фотографии. Публикуется в ежегодной «Антологии поэзии русского зарубежья» издательства «Алетейя» (СПб.), сетевом альманахе «45-я параллель», журнале «Крещатик», альманахе «Эмигрантская Лира». Лауреат литературных конкурсов в Бельгии и Германии. В 2009 году вышла книга стихов «Огонь в ладонях». Готовится к выпуску новый поэтический сборник «Корни для Юлии».

Фото на кухне

Эта кухня не старится —

стариться мне.

Помнишь, кошка-красавица,

тюль на окне…

Мыли чайник фарфоровый.

Куришь ещё.

Расставаться нескоро нам —

снова прощён.

Всё поправится, верую!

Ждали не зря

понедельника, первого

и января…

Весенний напев

От вороньего диалекта

до шафрановой стайки нот —

разомлев на припёке, ветка

кулачок листвы разожмёт.

Всё вернётся — дождём по листьям,

маргаритками в мураве.

Всё, как водится — так же быстры

те же ласточки в синеве.

В берегах лебединых стариц

та же будет бродить вода.

Те же лошади — стать и глянец!

Только я не вернусь сюда.

По примятой траве у края

утонувших в воде лещин

навестить вас придет другая,

постарев на пяток морщин.

Мимо яблони, мимо окон,

по тропинке к вам не приду —

я останусь гулять в далёком,

зеленеющем вечно, году.

* * *

То ли снег, то ли слива роняет цвет.

Посмотри в окошко! Ответа нет.

За безвременьем звёзд, за одним штрихом,

угасает имени звук… О чём

в тишине задумался твой телефон?

По теплу ладоней скучает он

или видео сливы цветущей в нём,

или наше селфи, ещё вдвоём.

* * *

Твоего рожденья не отметят

ни молва, ни новая звезда.

Безрассчётно растеряв года,

как-то проживешь на этом свете.

Но в конце попробуешь свести

воедино нити всех событий

и придешь на Суд не как проситель —

но как сын — с ответами в горсти.

Людмила Маршезан / Париж /

Родилась и получила высшее образование в Харькове, но по национальности парижанка с русской душой; с 1984 года проживает в Париже. Три книги в соавторстве с мужем опубликованы по-французски. По-русски издается: в «Русской Мысли», «Из Парижска», «Смена», «Крещатик» и др. В 2018 году вышла книга «Рассказы из Парижа» (Алетейя СПб). В 2020 году лауреат международного конкурса имени дюка де Ришелье в номинации эссе «Бриллиантовый дюк». В 2021 году награждена медалью Джека Лондона за творческую изобретательность и вклад в развитие современных литературных традиций.

Матери и дети

Раннее детство ребёнка определяет жизнь взрослого человека.

Конфуций

Париж, ежедневно меняя своё лицо, бережно хранит в памяти вековые истории. Его улицы — открытая книга с многозначительной скрытой сутью. Попытаемся «прочесть» нарядную и элегантную Сент-Оноре. В XVIII веке в доме № 374 находился знаменитый салон Madame Жофрен, который называли литературным королевством Сент-Оноре. Традиция сохранилась и в XIX веке, но уже в доме 261, на фасаде которого метровыми буквами значилось: кафе «Voisin» — легендарное место встречи освистанных авторов: Альфонса Доде, Густава Флобера, Эмиля Золя, братьев Гонкур. У каждого в прошлом был театральный неуспех. Иван Тургенев влился в этот круг гениальных писателей, предварительно дав клятву о его публичном «освистании» в России. Что может быть восхитительнее дружеской утонченной беседы под стать изысканным блюдам? Зал ходил ходуном от взрывов смеха и громового голоса великана Флобера (1 м 85 см). Ранимый Густав, рано вырвал из сердца любовь к женщине, заменив её подвигом служения искусству. Он избегал шуточек, касающихся слабого пола, но как обойтись без них, если неразлучные братья Гонкур, которых называли единым именем Жюль-Эдмон, по-братски делились очаровательной любовницей. Тургенев от души веселился. Он был человеком лёгкой эротической впечатлительности. Здесь, среди друзей, в опьянённом литературой обществе, он сбрасывал своё добровольное любовное ярмо, ощущая себя свободным и счастливым.

Братья Гонкур оставили в своём дневнике записи о Тургеневе: «Это очаровательный колосс (1 м 91 см), нежный, беловолосый великан. Добродушное выражение его глаз ещё подчёркивается ласковой напевностью русского акцента» Удивительно, что Иван Сергеевич, как его прозвал Гончаров, «бархатный плут», при всей своей богатырской фигуре обладал почти женским «пискливым» голосом. Как и у всех незаурядных людей в нём совмещались многие противоположные черты, пытаясь примерить непримиримое: совершенство человеческого духа и любовь к замужней женщине, — досадный трагический разлад, истрепавший его душу. Устами своего героя Базарова автор говорит, что «мы приблизительно знаем, отчего приходят телесные недуги, а нравственные болезни происходят от дурного воспитания». Он сам добровольно величал себя «овечьей натурой». В письме к Некрасову, Тургенев писал: «Меня надо высечь за мой слабый характер». О его «слабом характере» ходили исторические анекдоты. Вот один из них.

Поспорили Толстой и Достоевский, кто лучше роман напишет. Судить пригласили Тургенева. Иван Сергеевич сидит у себя в кресле и думает: «Достоевский — человек нервный. Если я скажу, что его роман хуже, он и зарезать может. С другой стороны, Толстой — граф. Тоже лучше не связываться. А ну их совсем». И в ту же ночь уехал к Полине Виардо в Париж.

Как же так сложилось, что в здоровом теле — овечий дух?

Придётся нам заглянуть в Иваново детство.

Понедельник, 28 октября 1818 года (9 ноября по новому стилю). Свежевымытый, после дождя, осенний день. В полдень, в Орле, родился Иван Сергеевич Тургенев. Однако орлом он не стал. Мать обрезала крылья. Может быть поэтому, сам не ведая свободы, мальчик ловил птиц, держал их в неволе. Его колыбелью