Читать книгу - "Любовные драмы звезд отечественного кино - Александр Сергеевич Варакин"

В том, что за образец был принят именно Голливуд, сомневаться не приходится. Недаром сына Александрова назвали Дугласом. Недаром героиню «Цирка» зовут Марион Диксон (сравните: Марлен Дитрих). Это все результат путешествия Александрова и Эйзенштейна (с ними был еще оператор Тиссэ) в Европу и Америку. Они были командированы для изучения техники звукового кино, а привезли с собой страсть к Голливуду. Оказалось, работницы и колхозницы на экране – это, конечно, хорошо, но красотки в купальниках и перьях – гораздо лучше, именно они и интересны прежде всего народу. Сталин, вероятно, и сам себе не признавался в этом: Любовь Орлову он предпочитал другим актрисам.

Вождь, который отличался тонким чутьем ко всему неподлинному, ненастоящему, как выяснилось, тоже купился на голливудскую сказку. Вместе с одурманенным комедиями Александрова народом Сталин даже не заметил, что как актриса Орлова была весьма посредственной, как певица – ужасной… Даже лучшая подруга Раневская говорила: «Когда Любочка поет, кажется, что кто-то писает в пустое ведро».

Александров (а не Эйзенштейн!) становится выдающимся советским режиссером: он умеет одурачить миллионы зрителей.

Уже второй его фильм, «Цирк», получает право, как теперь сказали бы, на всесоюзную премьеру. Правда, тогда не было для этого технических возможностей. В Зеленом театре в Парке культуры и отдыха имени Горького устраивают самый массовый кинопросмотр кинофильма – на 20 тысяч человек. Ради этого свозятся стулья со всей Москвы, ради этого закупается в Европе специальная кинодемонстрационная аппаратура. И такая премьера состоялась 23 мая 1936 года, ровно 70 лет назад! Вот воспоминания Бетти Глан, молодого тогда директора ЦПКиО:

«В день премьеры 20 тысяч москвичей заполнили ряды празднично украшенного Зеленого театра. Первое, что поразило всех, – это огромный экран высотой с трехэтажный дом в глубине сцены. Его площадь 170 квадратных метров. Погас свет. Невероятно длинный серебряный луч прорезал темноту над головами сидящих. Необычный экран ожил. Сначала по нему понеслись огромные буквы титров, а затем зазвучали не очень громкие, но удивительно внятные голоса артистов. Когда на экране появилась панорама парка с летним цирком, из которого прямо на публику бежала, прижав к себе черного ребенка, актриса Марион Диксон – Любовь Орлова, то зрительный зал взорвался аплодисментами. А в конце фильма зазвучала песня «Широка страна моя родная», и все зрители встали и зааплодировали, подняв руки над головой. С последними тактами мелодии на сцене Зеленого театра появились как бы сошедшие с экрана герои – исполнители основных ролей. Этот новый жанр, родившийся в тот вечер, получил название «театрализованная кинопремьера».

Газета «Труд» совсем недавно поместила на своих страницах материал, посвященный этой премьере. Вот большой отрывок из него:

«Поначалу тогдашняя столичная власть приняла идею в штыки. Считалось, что площадь Зеленого театра слишком велика для организации качественных кинопоказов. Отечественная промышленность даже не могла изготовить необходимой для такого проката кинотехники. Слишком рискованной признал идею и руководитель Госкино Борис Шумяцкий, выступивший ее категорическим противником.

И все-таки настойчивость молодого директора парка Бетти Глан и самого Александрова, обошедших множество самых высоких советских инстанций, победила. Необходимую технику закупили за рубежом, в театре установили дополнительные стулья, свезенные со всей Москвы. Вечером 23 мая 1936 года премьера состоялась.

Все газеты на следующий день отметили триумф фильма на небывалой киноплощадке. Известный журналист Юрий Жуков писал: «Такого успеха не знал еще ни один кинотеатр. Вы сидите в огромном зале, стены которого шумят зеленой листвой вековых деревьев, над вами – прозрачный киноэкран, купол вечернего неба, над вами и вокруг вас сияют звезды – вы видите огни неба и огни Москвы, раскинувшейся за рекой, вы дышите чудесным свежим воздухом. Трудно передать впечатления от этого замечательного кинотеатра. Приходите сами и посмотрите».

Правда, в дальнейшем практика проведения кинопремьер в Зеленом театре не прижилась. До самого начала войны тут по большей части проводились лишь карнавалы и театрализованные праздники. Не смогли сообщить «Труду» ничего определенного о судьбе кинотеатра в нынешней дирекции ЦПКиО и даже в Главархиве Москвы. Говорят, что в период обороны столицы парк бомбили и часть аппаратуры пострадала. Ну а после войны о кинотеатре-гиганте и вовсе забыли».

Вот с таким размахом мыслили авторы советского «Голливуда». А Сергей Эйзенштейн, первый поверивший в американскую мечту и американскую демократию, будучи в Голливуде, увлекся и согласился поработать с голливудскими мастерами, которые, конечно, знали его по его всемирно известному гениальному «Броненосцу «Потемкин». Он снял фильм «Да здравствует Мексика!». Но Голливуд не выпустил его на экраны: советский мастер поднимал в своем фильме социальные вопросы, а кинофабрике это было совсем не нужно. Картина увидела свет только в 1979 году и получила Золотой приз на Московском кинофестивале. Однако надо признать, что смонтировал ее – Григорий Александров…

Любочка в жизни

Познавшая нужду и лишения, Любовь Орлова, конечно, опасалась за свое благополучие. Потому она не щадила своих сил, добывая средства на обустройство шикарной дачи во Внукове. Даже звездных гонораров обоих все же не хватало на то, чтобы достроить и отделать дом так, как они этого хотели, и потому Любовь Орлова много времени проводила в поездках по стране с концертами.

Обычная ставка за один концерт составляла 750 рублей (старых), но Орлова истребовала себе совсем другую – 3000 рублей, которая повергла в первый момент в шок дирекцию концертных программ. Однако никакие уговоры и никакие угрозы пожаловаться в Кремль на актрису не действовали. Кажется, все же были разбирательства наверху, вплоть до Кремля, и с высокого соизволения ставку Орловой утвердили.

Иногда она давала в день по 5–6 концертов. Она падала с ног, теряла сознание, но несла свою тяжкую ношу – она зарабатывала себе свой комфорт.

Любочка возвращалась из поездок с чемоданом, битком набитым деньгами. Александров здесь ничем ей не мог помочь – разве только донести чемодан от крыльца до гостиной. Возможно, он был бы и рад так же разъезжать по творческим встречам, но на него публика не пошла бы – она знала только одну любовь – Любовь Орлову.

Однако ни разу в жизни Орлова не провела ни одной творческой встречи. Это были только концерты, то есть монологи (в основном, песни Исаака Дунаевского из фильмов с ее участием), а не диалоги с публикой. Она отрабатывала свою программу – и отправлялась дальше. Ни на один вопрос из зала, ни на одну записку Любочка ни разу не ответила.

Ее недруги склонны усматривать в этом обстоятельстве черствость и жадность актрисы. Эта жадность многих доводила до белого каления. Даже личный шофер в своих воспоминаниях пишет, что ему было просто дико смотреть на то, как Любочка от руки штопает свои перчатки. Этот человек никогда не поверит слухам о том, что Орлова могла отправиться в