Читать книгу - "Жизнь Степана Бандеры: терроризм, фашизм, геноцид, культ - Гжегож Россолински-Либе"

в течение тысячи двухсот лет, способна не только сохранить свои границы, но и, после больших потерь, восстановить их или даже выйти за их пределы»264. Он охарактеризовал украинскую «расу» как людей «высокого роста, с длинными ногами и широкими плечами, с румяным цветом лица, темными, густыми, вьющимися волосами, округлой головой и длинным

лицом с высоким широким лбом, темными глазами, прямым носом, широкими скулами, ртом среднего размера и маленькими ушами»265 Такие расистские характеристики возникали вследствие желания авторов провести четкую грань между украинцами - с одной стороны, и русскими и поляками - с другой. Рудницкий заявлял, что «антропологические отличия украинцев от их соседей, особенно от поляков, белоруссов и русских, просматриваются очень четко»266. Для него независимая нация означала независимую расу, которую он определял как «многочисленное сообщество людей, строение тел которых похоже между собой, но отличается от других народов267. Кроме того, он высоко ценил евгенику и утверждал, что «с одной стороны, мы должны дать возможность как можно большему числу здоровых и полноценных в расовом отношении представителей нации вступать в брак и размножаться. С другой стороны, мы не должны допускать, чтобы это же делали больные или менее ценные в расовом отношении представители». Расистское мышление Рудницкого оказало значительное влияние на идеологию ОУН и политику геноцида УПА268.

Член ОУН Николай Суховерский, проживавший в то время в Черновцах (на Буковине) - городе, население которого составляли евреи, немцы, поляки, румыны, украинцы и другие, - писал: «В Запороже (студенческом братстве) было принято решение, что члену братства не разрешается жениться на чужой девушке, неукраинке. Это решение было принято под воздействием “Декалога” Николая Михновского... Необходимо признать, что украинцы, женившиеся на румынских девушках, переставали, конечно, быть хорошими украинцами, а их дети уже целиком принадлежали к румынскому кругу. ...Я выдвинул два предложения: 1) если мы хотим сохранить наш порядок, мы не должны приглашать чужинок на наши вечеринки или в танцевальные классы; 2) мы должны приглашать украинских девушек даже из крестьянских домов...»269.

В украинском национальном дискурсе XIX в. был популярен и социализм, но по окончании Первой мировой ряд украинских мыслителей выступил с его осуждением. Одним из самых активных критиков социализма был Донцов, до войны придерживавшийся марксистских взглядов. Социализм был заклеймен им как разновидность коммунизма, ассоциирующаяся с СССР. Таким образом украинский национализм отошел от социализма, сместившись в сторону крайнего национализма и фашизма270. Одновременно с этим евреев все чаще стали называть агентами коммунизма. В июле 1936 г. оуновцы и другие националисты устроили в г. Сколе коммеморативное мероприятие в честь Січових стрільців. Один из участников - Петр Мирчук - вспоминал впоследствии, что этой акции пытались помешать коммунисты, поэтому националисты убили

из их числа двух человек, одного из которых Мирчук назвал «бесстыдным еврейско-коммунистическим фотографом». Кроме того, в домах, где проживали коммунисты, националисты разбили окна. Мирчук назвал такие действия законным способом обращения с коммунистами и евреями271.

Неприязнь к коммунизму не помешала украинским националистам использовать коммунистические символы в своих целях и придать националистический смысл таким коммунистическим праздникам, как 1 мая. Эффект был неожиданным. Националистические элементы не только не подавили коммунистические элементы, но и слились с ними. По сути, эти новые образы напоминали немецкую национал-социалистическую эстетику272. Попытка интегрировать Первомай в украинский националистический обиход также показывает, что, подобно национал-социалистам и итальянским фашистам, украинские националисты стремились приобщить к своему движению рабочих. Однако неудивительно, что ОУП не уделяла столько же внимания «рабочим массам», как это делали немецкие национал-социалисты и итальянские фашисты: Галичина была преимущественно аграрным регионом, украинцы жили и работали в основном в сельской местности, т.е. были крестьянами (реже - фермерами). Для украинских националистов было более логичным воздействовать на сельское население, уделяя особое внимание фольклорным и народным мотивам. Этот подход не очень отличался от программ других центрально- и восточноевропейских фашистских движений, таких как румынская «Железная гвардия», словацкая партия Глинки, венгерская партия «Скрещенные стрелы» и хорватские усташи273.

Еще одним важным элементом идеологии украинского национализма была религия, хотя отношения между ГКЦ и ОУН всегда были сложными. Украинские националисты, как и ГКЦ, были нацелены против материализма и коммунизма. Большинство галицких членов ОУН были греко-католиками. Многие из ведущих членов ОУН - Бандера, Ленкавский (ил. 28), Стецько и Матвиейко - были сыновьями греко-католических священников. В 1931 г. глава ГКЦ Андрей Шептицкий, обладавший моральным авторитетом среди украинцев, основал Український католицький союз (УКС); эта организация сотрудничала с украинскими националистами. В том же году УКС основал Католицьку акцію української молоді (КАУМ), руководителем которой стал Андрей Мельник, управляющий владениями Шептицкого. Официальной идеологией КАУМ стал «христианский национализм»274. Украинский национализм и ГКЦ имели одних и тех же главных врагов - коммунизм и СССР. Как и националисты, греко-католические священники часто демонизировали коммунизм. М. Чернега, например, называл коммунизм «красным Демоном»275.

Шептицкий, в общем и целом, поддерживал украинский национализм, однако он скептически относился к радикализации молодого поколения, которое обвиняло своих отцов в том, что они не смогли создать украинское государство. В пастырском послании, адресованном украинской молодежи в 1932 г., он осудил «насилие и слепой террор», отход от традиций, вспыльчивость, радикализацию украинского патриотизма и увлечение фашизмом276.

Важным вопросом, разделявшим ГКЦ и украинских националистов в межвоенный период, был вопрос лояльности к польскому государству. Например, ГКЦ принимала участие в фестивале «Молодежь ради Христа», чем продемонстрировала свою лояльность ко II Речи Посполитой, в то время как ОУН от этого мероприятия дистанцировалась277. Другой проблемой был конфликт между религиозными и националистическими приоритетами. Для греко-католических священнослужителей главной ценностью был Бог, а для украинских националистов - нация278. Однако на практике украинские националисты охотно использовали религиозные символы и эстетику, сакрализируя таким образом свои политические ценности, героику и цели. Кроме того, идеология украинского национализма и греко-католическая религиозность были двумя наиболее значимыми компонентами галиц-кой украинской идентичности. Это хорошо иллюстрирует текст брошюры «Национализм и католицизм», написанной профессором Богословской академии Львовского университета Николаем Конрадом и опубликованной УКУ в 1934 г.: «Дай, Боже, чтобы у нас эти два идеализма: религиозный и националистический: католическое “верю” и националистическое “хочу”, гармонически воссоединились как два чистых тона украинской души в один аккорд, чтобы разбудить наши увядшие сердца - и пусть потом наступит новая эра веры, любви и силы, национального могучего единства и единого непобедимого фронта!»279.

При формировании основ своей идеологической ориентации молодое поколение ОУН использовало религиозные модели. В 1929 г. Степан Ленкавский (лидер СУНМ, член ОУН и близкий друг Бандеры) составил Десять заповідей