Читать книгу - "Земля ковбоев. Настоящая история Дикого Запада - Кристофер Ноултон"

через весь американский континент. А всего через полгода, 17 ноября, после десяти лет земляных работ был открыт Суэцкий канал[114]. Он позволил пароходам перевозить товары из Индии в Средиземноморье без необходимости огибать мыс Доброй Надежды, что также экономило время и деньги.

Макдональд полагал, что его миссия частично заключалась в том, чтобы разобраться в подоплеке столь стремительных изменений на транспорте, в сельском хозяйстве и финансах. Свое расследование в Новом Свете он начал с посещения мясоперерабатывающего завода и огромных холодильных складов, построенных Истменом в Джерси-Сити. «Янки — грубые мясники, и зрелище на скотобойне действительно было не из приятных», — писал он своим читателям, и это было еще мягко сказано.

В течение следующих четырех месяцев Макдональд беседовал со всеми, кто хоть что-нибудь знал о зарождающейся американской торговле скотом: со скотоводами, фермерами, переработчиками говядины и представителями регулирующих органов. Он проехал на поезде 11 420 миль (около 18 400 км) — в среднем 22 мили в час при стоимости 31/2 цента за милю, посетив большинство штатов Запада и Среднего Запада. Макдональд пришел к выводу, что конкуренция со стороны американских производителей говядины вряд ли окажется настолько пагубной, как опасались в Британии. Да, появился новый соперник, «не смертельно опасный, но серьезный и постепенно становящийся все более грозным». Однако у британского бизнеса оставалось время для принятия ответных мер. Репортер рекомендовал уступить американцам сегмент рынка дешевой говядины и сосредоточиться на мясе высшего класса, используя лучшие корма и условия содержания животных для производства превосходной британской говядины. «Содержите немного, содержите хорошо, содержите правильно»[115], — призывал он.

Тем не менее внимание читателей привлек репортаж Макдональда из Техаса. Его путешествие по железной дороге из Вашингтона (округ Колумбия) в центральную часть Техаса заняло 36 часов. В какой-то момент он оказался в переполненном пассажирском вагоне, среди 40 иммигрантов (в основном молодежи и людей среднего возраста), направлявшихся в Калифорнию, Техас, Колорадо, Канзас и Миссури. По их словам, они искали лучшие возможности, чем те, которые они обнаружили на фермах и заводах восточной части страны. Основное эмпирическое правило в скотоводческом бизнесе гласило, что для удовлетворения рынка на каждых 100 американцев должно приходиться 80 голов крупного рогатого скота. В соответствии с этим правилом самодостаточными оказывались лишь несколько штатов, поскольку «прилив иммигрантов превышал поголовье животных»[116]. Кроме того, журналист напомнил своим читателям о гигантских размерах страны, указав, что, например, штат Техас в пять раз больше Англии.

Макдональд сообщил, что когда он начал изучать ситуацию в штате, то обнаружил, что техасский скотоводческий бизнес очень выгоден. И тут журналист выдал сенсационный факт: «Один джентльмен, который много лет занимался биржевой торговлей на юге Техаса, заверил меня, что, хотя ему приходилось видеть несколько безрассудных американцев, которые прогорели на скотоводстве, он не знает ни одного шотландца или ирландца, потерпевших в этом деле неудачу; „все они делают деньги“. Тот же джентльмен высказал мнение, что на сегодняшний день капитал, вложенный в скотоводство в Техасе, приносит более 25 % годовых».

Подумать только — 25 % годовых! К рыночной информации такого рода, предоставленной столь авторитетным репортером, следовало отнестись серьезно. Именно так и поступили представители шотландских деловых кругов в Эдинбурге. Как отметил шотландец Джон Клей, «финансовые деятели этого консервативного старого города нашли новую золотую жилу для разработки»[117]. Великосветские гостиные гудели от рассказов о таких выгодных предприятиях; солидные пожилые джентльмены, едва ли знавшие разницу между бычком-кастратом и нетелью, обсуждали эту тему за портвейном и орешками.

Шотландцы хорошо понимали то, что мы сегодня именуем «преимуществом первопроходца». Исторически сложилось так, что шотландцы всегда пытались ставить перед собой, казалось бы, недостижимые цели (в отличие от англичан), поскольку были больше склонны рисковать и действовать при представившейся возможности. Они также продемонстрировали способности к финансовым инновациям, создав всего за несколько лет до этого первые «долговые обязательства с ограниченным сроком действия» — краткосрочные облигации, рассчитанные на срок всего в несколько лет. До этого все имевшиеся облигации относились к категории крайне консервативных долгосрочных инструментов, как, например, современная 30-летняя ипотека. К 1880-м гг. одно только это нововведение привлекло в шотландские финансовые институты 25 млн фунтов английского капитала[118], что в пересчете на сегодняшние деньги составляет 2,2 млрд фунтов.

Перед шотландцами стояла задача наиболее выгодно вложить этот капитал. Американская горнодобывающая промышленность, железные дороги и закладные на землю приносили прибыль, но ситуация с ними была непредсказуема и, следовательно, инвестировать в них было рискованно. Теперь же на Западе Соединенных Штатов начала развиваться торговля скотом[119] — отрасль, в которой шотландцы кое-что понимали. В Великобритании территории Шотландии и Ирландии издавна служили пастбищами для стад. Шотландцы сотни лет поставляли на рынок местную длинношерстную хайлендскую породу коров.

Еще большее правдоподобие сообщениям Макдональда придавали слухи о феноменальном успехе Джона Адэра — шотландского скотовода из Ольстера, который давно включился в эту игру. К тому времени Адэру принадлежал земельный участок в Ирландии площадью в 40 000 акров (около 160 км2), где он возводил собственный замок и безжалостно изгонял арендаторов ради создания частных охотничьих угодий. В молодости он отправился в Нью-Йорк и сколотил первое состояние, ссужая дешевые британские деньги нуждающимся в капиталовложениях американским компаниям, занимавшимся недвижимостью, и получая прибыль от того, что сегодня называется «кэрри-трейд»{56}. В 1874 г. он перенес свой бизнес в Денвер, осознав, что Запад США — это настоящая золотая жила. Вскоре во время охоты на бизонов он познакомился с Чарльзом Гуднайтом, первопроходцем тропы Гуднайта — Лавинга, человеком, первым перегнавшим свой скот в Нью-Мексико, и бывшим партнером Оливера Лавинга. Гуднайт и Адэр начали совместно заниматься бизнесом: Адэр вложил капитал (около 50 000 долларов) в обмен на две трети прибыли; Гуднайт взял на себя роль управляющего. Со временем на ранчо JA на Техасском выступе паслось 100 000 голов. По некоторым данным, Адэр инвестировал 365 000 долларов в предприятие, которое теперь стоило 3 млн; кроме того, он уже выплатил себе дивиденды в размере 70 000 долларов. Разве это не являлось неопровержимым доказательством преимущества первопроходца?

Чуть севернее, в шотландском городе Данди, наблюдалась несколько иная финансовая динамика.

Данди, где в 1797 г. изобрели мармелад, некоторое время являлся центром шотландской торговли льняными тканями. Однако из-за Крымской войны 1850-х гг. были урезаны поставки льняного волокна из Прибалтики, а без него шотландцы не могли производить ткань. Предприниматели Данди переключились на производство джутовых тканей. Джут, как и конопля, представляет собой грубое растительное волокно, из которого можно делать прочную нить, идущую, в свою очередь, на изготовление веревок, а также джутовой мешковины