Читать книгу - "Знание величия - Юлия Олеговна Чеснокова"

- Нет! Я хотела к тебе идти, а он вышел из ванны, и я отступила обратно, чтобы не смутить человека, за углом постояла. Он прошёл – и я к тебе. - А, то есть, саму тебя это не смутило? Что перед тобой полуголый мужчина прошёл?! - И это тоже, - опомнившись, скорее сочинила, чем признала Настя. Я покачала головой. Пять лет разница и уже совсем иное мышление. Вот оно – новое поколение. – А откуда ты его знаешь? Он друг Сынри? Я вспомнила своё первое столкновение с тогда ещё будущим мужем, который собирался сделаться всего лишь первым клиентом. Тэян и я сидели на кухне, и вошёл он… мужчины вежливо и по-свойски общались, относясь ко мне, как к товару. Но до конфликтов, возникших из-за меня, Сынри и Тэян действительно продуктивно и дружелюбно водили общие дела, отдыхали в общих компаниях. - Да, он его друг. - Даша, - позвала сестра, чтобы я на неё посмотрела. Я повернулась. – А что было в Сингапуре? - Что?! – чуть не подавилась я эмоциями. Я же… я ведь… разве ляпнула что-то? Разве рассказывала? – Откуда ты… - Хадича пару раз оговорилась, - хитровато просияла Настёна. Взбив под спиной подушку, она села повыше. – Я и без неё видела, что ты не всё нам рассказываешь, что ты сильно изменилась. Ну и вообще… чувствуется какая-то незаконченность всей этой истории. Даш, может, правду мне расскажешь? - Насть… - Ну, пожалуйста, - попросила она, взяв меня за руку. Я опять покачала головой. Я не могла винить Хадичу, да и ничего страшного она не сделала. Это было в какой-то степени моё преступление, что я скрывала и обманывала самых близких. Ради их спокойствия, да, но, с другой стороны, разве не имеют право они знать? - Дело не в том, что я не хочу, Насть. Дело в том, что рассказывать по-настоящему тяжело. Да и… многого самой себе-то объяснить не могу, как же я для других это сделаю? Я только папе почти всё, как было, рассказала. - А мне? Дашка, ну я ж не ребёнок уже, мне восемнадцать! – всмотревшись в моё уставшее лицо, она присмирела и подалась вперёд, прислонившись щекой к моему плечу. – Извини, ради моего любопытства не надо бередить свои раны. Просто… ты так о любви своей рассказала тогда, когда вернулась в Петухово… помнишь? Мне тоже так захотелось. Чтобы прям вот хоть в огонь, хоть в воду! Это так… невероятно! - Это очень больно, Настя. Любить – это не только счастье, но и страдание. У наших родителей не так, но я не нашла для себя такой любви, поэтому я не та, кто должен рассказывать тебе романтические истории. - Но ты так печешься о Сынри, и он к тебе ведь очень хорошо относится, чего ж страдать? - Тогда… когда я рассказывала тебе о любви, - помолчав и подумав, делать ли признание, я всё же решилась: - Я имела в виду не Сынри. Я люблю другого человека. - О… - только и распахнула глаза Настя. Прижавшись ко мне ещё крепче, она задумчиво сказала: - Любить одного, а замуж за другого… как в книжках прошлых веков. – Выдержав паузу, наверное, переосмыслив нашу с Сынри семью, Настя спросила: - А где… тот? Другой, которого ты любишь. - Далеко, Настя. И мы с ним совсем не пара. - Почему? - Слишком много вопросов! – улыбнулась я, переводя тему. Носить в себе любую информацию о Джиёне опасно, и я не хочу подставлять никого из своей семьи. – А ты перестань глазеть на Тэяна! Вы не пара тоже, он тебя в два раза старше. И бандит! - Но разве он плохой? – воспротивилась Настя, и я зашла в педагогический тупик. Я прекрасно знала, что в пубертатном возрасте, чем больше что-то осуждаешь, тем сильнее это влечёт подростка. А как действовать иначе, чтобы отбить желание, я понятия не имела. Почему таким методикам не обучают в университетах? Зачем мне там нужны были психология и БЖД, если я не в состоянии отвадить младшую сестру от хулигана? – Если он себе такое распятие набил, неужто он способен на гадости? Верующий же человек. - Все делятся не только на плохих и хороших, - начала я повторять чьи-то слова, разрушая собственное наивное понимание мира, явленное в невызревшем сознании Насти. – Есть те, кто частично плохой, а есть те, кто хороший только в чём-то одном, а в остальном – жуткие сволочи. - Тэян – сволочь? - Нет, ну… Вообще, что ты от него хочешь? Замуж? – поставила я в лоб вопрос. Судя по растерянности сестры, я угадала с тактикой, стоит спросить у человека прямо, каковы его цели и намерения, как он в состоянии отказаться от задуманного вовсе. - Нет, конечно! Ничего я от него не хочу… просто, он мне понравился. От него теплом веет, - приложила Настя ладонь к груди. – Как будто, знаешь, он очень заботливый и добрый, вот такое впечатление создалось. - Это обманчивое впечатление, очень обманчивое, - невольно воспроизводились в голове картины того, как Тэян волок меня в душ, чтобы я привела себя в порядок перед клиентом. Я дотянулась до выключателя и щёлкнула свет. – Давай спать, а то мне завтра утром в больницу. Поедешь со мной? - Можно. – В темноте наступила тишина. Я поудобнее устроила голову на подушке, слушая, как переворачивается рядом Настя. Надолго её снова не хватило: - А Ваня ещё с какой-то девчонкой познакомился. - Местной? – удивилась я. - Да вроде. - Он же ни бум-бум на корейском. - Да они как-то через телефоны с помощью переводчика общались. Это он с ней потом в клуб побрёл, сам бы не додумался, валенок наш. - Он же терпеть не может «всех этих китайцев», - передразнила я его же. - Я ему так утром и сказала, а он мне, как и ты, сказал «так она не китаянка». Разбираться стал, глядите, - хихикнула Настя. Я тоже улыбнулась во мраке. Куда катится жизнь! Родители меня предадут анафеме, если все их дети из-за меня переженятся в Сеуле? И все внуки, как один, вместо потомственных голубоглазых блондинов станут узкоглазыми, черноокими брюнетами. – Даш? - Чего? - А как понять, по-настоящему уже влюбилась или ещё не очень? - Я откуда знаю? - Ну, ты вот