Читать книгу - "Наполеон: биография - Эндрю Робертс"

и русских) из Верхней Силезии на запад. Северная армия под командованием Бернадота – 110 000 пруссаков, русских и шведов – двигалась из Бранденбурга на юг. Итого – 425 000 человек, и ожидалось еще больше. Между Гамбургом и верховьями Одера Наполеон мог противопоставить им 351 000 человек{2561}. Хотя французские гарнизоны в германских и польских городах насчитывали 93 000 солдат, а в полковых депо во Франции обучалось еще 56 000 конскриптов, в тот момент император еще не мог на них рассчитывать. Наполеону следовало бы, как он часто делал прежде, занять положение в центре и бить неприятельские армии поодиночке, но вместо этого он разделил войска – вопреки двум из собственных важнейших правил: не дробите свои силы и не разделяйте их на небольшие отряды{2562}.

Наполеон повел 250 000 солдат против Шварценберга и послал Удино (вопреки возражениям маршала) с 66 000 солдат на север, чтобы попытаться взять Берлин, а генерала Жана-Батиста Жирара с 9000 солдат – чтобы прикрыть Магдебург (в 129 километрах западнее Берлина). Кроме того, он приказал Даву, оставив 10 000 для защиты Гамбурга, передать в распоряжение Удино 25 000 солдат. Как и при наступлении на Москву, Наполеон не прибег к стратегии, так хорошо служившей в прошлом (сосредоточиться на главных силах противника и уничтожить их), а позволил себе отвлечься на второстепенные политические задачи, желая, например, взять Берлин и наказать Пруссию. Кроме того, он не сделал Даву главным над Удино (или наоборот), и в итоге на северном фронте не было единоначалия.

Даже если Удино сумел бы взять Берлин, в 1813 году это гарантировало победу не в большей мере, чем в 1806 году. А если бы соединенные силы французов наголову разбили Шварценберга, Бернадот все равно не сумел бы спасти Берлин. Хотя Наполеон понимал, что судьба кампании решится в Саксонии или в Северной Богемии, для обороны Эльбы от Бернадота и прикрытия тылов он выделил Удино минимальные силы{2563}. Поручив Даву отражение несуществующей угрозы с северо-запада Германии, Наполеон не использовал таланты маршала, в полной мере продемонстрировавшего свои способности к самостоятельному командованию.

15 августа, в день своего 45-летия, Наполеон уехал из Дрездена в Силезию, где он рассчитывал нанести удар Блюхеру, занявшему Бреслау (совр. Вроцлав в Польше). По пути, у Бауцена, к Наполеону присоединился Мюрат: за неожиданно воскресшую приязнь к Наполеону он получил свою прежнюю должность командующего кавалерией. В тот день Наполеон сказал Удино, что численность дивизии Жирара в Магдебурге составляет от 8000 до 9000 человек, и это было правдой. Но уже на следующий день он заверил Макдональда, что эта дивизия насчитывает 12 000 человек{2564}.

«Это он, движимый тщеславием и безмерной жадностью, хочет войны, – писал Наполеон Марии-Луизе о ее отце. – Ход событий все решит»{2565}. С тех пор Наполеон говорил об австрийском императоре только «твой отец» (ton père) или «Papa François», как, например, 17 августа: «Обманутый Меттернихом, твой отец встал на сторону моих врагов»{2566}. Как регентша Франции и хорошая жена, Мария-Луиза была верна мужу и своей новой родине.

Союзники во исполнение Трахенбергского плана уклонялись от встречи с самим Наполеоном, предпочитая иметь дело с его главными командирами. Так, Блюхер 16 августа приготовился напасть на Нея между реками Бобер и Кацбах и отступил, когда приблизился Наполеон со значительной частью главных сил. На Удино (наступление которого на Берлин замедлил проливной дождь, сделавший дороги почти непроходимыми для артиллерии) обрушились пруссаки фон Бюлова и шведский корпус графа Стедингка, 21–23 августа трижды навязавшие ему бой у Гросберена. Разбитый Удино отступил к Виттенбергу, а не к Лукау, как предпочел бы Наполеон. «Воистину, трудно иметь мозгов меньше, чем есть у герцога Реджо», – заметил Наполеон в разговоре с Бертье – и передал командование от Удино Нею{2567}.

К 20 августа Наполеон находился в Богемии, рассчитывая задержать Шварценберга, шедшего к Праге. «Я прогнал генерала Нейпперга, – рассказал он в тот день в письме Марии-Луизе. – Русские и пруссаки вошли в Богемию»{2568}. (Всего год спустя бравый одноглазый австриец Адам фон Нейпперг отомстит ему, и месть будет носить чрезвычайно личный характер.)

Наполеон, узнав о крупном наступлении Богемской армии на Дрезден, 22 августа повернул свою армию и устремился туда, оставив Макдональда наблюдать за Блюхером. Сен-Сиру он написал: «Если враг действительно перебросит крупные силы к Дрездену, я сочту это очень хорошей новостью. Это даже вынудит меня дать через несколько дней большое сражение, которое навсегда поставит точку»{2569}. В тот же день Наполеон в письме великому камергеру графу де Монтескье выразил досаду по поводу организации парижских празднеств в честь своего дня рождения. «Я с большим неудовольствием узнал, что 15 августа все было устроено так дурно, что императрице пришлось надолго задержаться, слушая плохую музыку, – написал он, – а затем публику два часа заставили ждать фейерверков»{2570}.

Дрезденское сражение состоялось 26–27 августа 1813 года. Разведка точно предупредила Наполеона о стягивающихся к городу огромных силах союзников. К 19 августа русские войска под командованием Барклая де Толли присоединились к Шварценбергу. Получившаяся армия (237 700 человек) насчитывала 172 000 человек пехоты, 43 500 кавалерии, 7200 казаков и 15 000 артиллеристов с 698 орудиями. 21 августа усилившаяся таким образом Богемская армия наступала в Саксонию пятью колоннами. Колонна Витгенштейна (28 000) направлялась к Дрездену. При этом Наполеон удерживал все мосты на Эльбе, поэтому французы могли двигаться по обоим ее берегам. Что касается самого Дрездена, то укрепления Старого города (полукольцо, упиравшееся концами в Эльбу) обороняли три дивизии из корпуса Сен-Сира (около 19 000 пехотинцев и 5300 кавалеристов). Городской гарнизон – восемь батальонов – защищал стены. Наполеон, прискакавший в 10 часов 26 августа, одобрил распоряжения Сен-Сира. Не обращая внимания на боль в желудке, которая незадолго до сражения вызвала у него рвоту, Наполеон сыпал распоряжениями. Орудия поставили на всех пяти больших редутах перед стенами Старого города и на восьми – в Новом городе. На улицах и у ворот Старого города были устроены баррикады, у стен на расстоянии до 550 метров срублены все деревья, на правом берегу реки поставлена 30-пушечная батарея, чтобы бить Витгенштейну во фланг{2571}. К счастью тех, кто занимался всеми этими приготовлениями, союзники из-за задержки австрийской колонны Иоганна фон Кленау перенесли общее наступление на следующий день.

Хотя царь, Жан Моро (вернувшийся из Англии, чтобы увидеть большую войну с Наполеоном) и Анри де Жомини (швейцарец, начальник штаба Нея, во время перемирия перешедший к русским) считали позицию Наполеона чересчур сильной, прусский король Фридрих-Вильгельм III заявил, что бездействие дурно скажется на боевом духе союзников, и настоял на сражении.

Уже в 9:30 обе стороны были готовы к схватке, но ничего не происходило до полудня, когда Наполеон приказал Сен-Сиру снова занять завод под самой городской стеной. Командующие союзников приняли эту мелкую вылазку за сигнал к началу сражения. Оно началось, в общем, случайно.

Витгенштейн, вступивший в бой в 16 часов, двигался под интенсивным артиллерийским огнем. Русских встретила Молодая гвардия. Пять егерских (отборная легкая пехота) и один гусарский полк атаковали при поддержке пехоты и артиллерии Гроссер-Гартен – регулярный парк в стиле барокко у городских стен. Французы упорно защищали Гроссер-Гартен и сумели доставить через Антонс-Гартен батарею, чтобы ударить неприятелю во фланг. Тогда же две русских штурмовых колонны попали под смертоносный артиллерийский огонь с другого берега Эльбы. К концу дня каждый противник удерживал по половине территории Гроссер-Гартена. (В наши дни наглядное представление можно получить, поднявшись на купол 91-метровой Фрауэнкирхе.) Маршал Ней с частями Молодой гвардии и солдатами из корпуса Сен-Сира повел наступление на Пятый редут и принудил австрийцев вводить в бой резервы, но и это не предотвратило окружение и капитуляцию целого гессенского батальона. К ночи первого дня сражения союзники потеряли убитыми и ранеными 4000 солдат, французы – вдвое меньше.

Ночью к Наполеону подошло подкрепление: корпус Виктора. Он двинулся к Фридрихштадту, Мармон встал в центре, а Старая гвардия, переправившись через Эльбу, сформировала центральный резерв. Умело пользуясь корпусной организацией, на следующий день Наполеон свел в одном месте 155 000 солдат. Всю ночь лил дождь, а утром 27 августа выпал густой туман. Когда туман рассеялся, Наполеон заметил, что силы союзников разделены глубоким