Читать книгу - "Мажоры СССР - Анатолий Владимирович Георгиев"

восемьдесят седьмом, Энне Бурда привезет в Москву первый номер своего журнала для СССР и устроит накануне Восьмого марта грандиозное шоу в Колонном зале Дома Союзов. Еще через год (или через два?) белый плащ певца Димы Маликова — весьма спорный, если подумать, сценический образ — буквально взорвет мозг молодежи. Как говорил муж элегантной первой леди, процесс пошел…

В конце восемьдесят восьмого отец отправился в Турцию на дипломатическую работу — естественно, по партийной линии, то есть секретарем парткома всего посольства. И в нашу с супругой сторону потек скромный ручеек уже настоящей «фирмы́». Посольские могли заказывать вещи через каталоги, да и в магазинах Анкары продавали не только ширпотреб. Началось приобщение меня к миру высокой моды. Я особо не сопротивлялся: в ушах так и звучали Катькины слова про нищеброда.

В общем, я стал внешне превращаться в тот тип, о котором ныне пишут «знатоки» мажоров СССР. Был ли я рад этому? Уверяю, присланная родителями из Анкары видеодвойка куда сильнее грела мою душу.

Как я кормил свой курс на «картошке»

Подобное может случиться исключительно в молодости. Ответственность — понятие, приходящее с годами, с личным опытом, с печальными примерами опыта других. Как можно было доверить девятнадцатилетнему пацану жизнь и здоровье ста человек, о чем думали наши руководители, о чем думал я?

Впрочем, о чем я думал, понятно. Я попал в МГУ из средней школы, в которой был первым парнем на деревне. Безусловный лидер, избалованный девичьим вниманием и даже признаниями в любви, я привык высоко задирать нос. А тут в первый же день занятий, оценив состав аудитории, где декан зачитывал посвящение в студенты, я приуныл. Я был таким же, как все, даже хуже. Среди нас уже были ребята, прошедшие армию: мне они казались крутышами, конкурировать с которыми бесполезно. Нужно было что-то срочно придумать, чтобы окончательно не похоронить самооценку. Случай представился ровно через год.

В пионерлагерь под Бородино заранее прибыла группа продуманных юнцов во главе с начальником курса и комиссаром (ну куда же без него?), чтобы все подготовить к приему студентов, традиционно направлявшихся в начале второго курса на сельхозработы. Впоследствии эти избранные, к которым я прибился, задействовав административный ресурс в лице отца, с присоединившимися к нам поварихами из числа студенток должны были образовать элиту отряда — мажоров в тельняшках и телогрейках, освобожденных от работы в полях. Не барское это занятие месить можайские грязи! То ли дело пройтись по лагерю и насобирать опят на жареху.

Вот она, наша поварская бригада, мажорчик слева — отрядный комиссар, а не повар (фото из семейного архива)

На полевом стане (фото из личного архива О. Олейникова)

— Куда вы поганок набрали?! — сокрушается наш босс боссов (боссы — это мы, если кто не понял) Хариз Хасьянович, умница и душа-человек. Его лицо выражает тоску и восточный фатализм при мысли о грядущих испытаниях длиною в месяц. И дары бабьего лета его совсем не радуют.

Мой лучший друг родом из Гянджи, что зовется еще Кировабадом, бледнеет и начинает судорожно мыть руки: для него что благородные, что ложные опята — один черт.

— Какие поганки? Лучшие грибы на свете, пальчики оближете! — смело уверяю я, имея за плечами многолетний опыт наблюдения за мамой, готовившей «грибы в соплях» на все семейные праздники. — Только сметана нужна.

— Сметана будет! — наш староста курса, а по совместительству завхоз, уже завел нужные связи, чем несказанно гордится. Его прекрасные греческие глаза лучатся энергией, борода воинственно топорщится: он уверен в своих силах, еще не подозревая, какие испытания его печени готовит столь ответственная должность. Ему предстоит пить много, причем из разного размера посуды: с нами, с водителем, с нужными людьми из рюмок, граненых стаканов, майонезных банок, но пока он об этом не подозревает.

И вправду ведь добывает стакан сметаны, внеся спокойствие в наши ряды: с таким завхозом не пропадем.

Достаточно было мне продемонстрировать нашему коллективу свои кулинарные умения в виде жареной картошки с грибами в соусе «жюльен», и тут же родился ответ, как решить вопрос со сменщиком для прикомандированного к нам такого же безусого, как и я, повара из восьмой столовой МГУ. Остались живы после грибов — такому гастроному и весь отряд можно доверить. А после моего бодрого заявления о кулинарном курсе УПК в десятом классе у начальства отпали последние сомнения.

Знали бы наши вожди, что это был за опыт! Практику я проходил в модном заведении на углу Ленинского и Ломоносовского проспектов — кафе под названием «Луна». После я год в рестораны не ходил, настолько яркими вышли впечатления.

Поварами работали двое молодых, недавно дембельнувшихся парней, не отмывшихся от армейского пофигизма. Никаких техникумов или кулинарных школ за плечами. Зато антисанитария была выдающейся. Повара ходили в резиновых сапогах, ибо под ногами хлюпала грязь, и их не смущало подобрать с пола бифштекс, если он после подбрасывания (фирменный поварской прием) улетал на пол. Для этой цели у них за кушаком из вафельного полотенца вокруг талии была воткнута специальная вилка.

Нам, изумленным и не верящим своим глазам практикантам, доверили чистить замороженный лук в земляных комьях. На мое предложение его помыть, мне объяснили, что я идиот: слезами умоюсь. И чтобы сильно не расстраивался, три перекуса за четыре часа смены и как завершающий штрих — дегустация алкогольных остатков, уцелевших с вечера в баре на втором этаже. И возможность провести в кафе компанию в любом количестве и в любое время, минуя грозного швейцара на входе.

Интересно, наш начальник курса, зная столь ошеломляющие подробности, и в этом случае мне бы доверился? Или всему виной был мой оптимизм, замешанный на нахальной уверенности в собственных силах? Или грибы и вправду были хороши?

Я бросился в бой, как в морскую пучину, загремел противнями, ножами и терками. Внутренняя сила наполняла меня, я твердой рукой вел свой маленький отряд поварят от завтрака до ужина. А как иначе? Ведь рядом были девчонки, и на одну я уже положил глаз. Любовь творит с нами чудеса даже у кухонной плиты!

Сердечные страдания терзали не одного меня, но и Костю, нашего завхоза. Он не мог поразить воображение избранницы кулинарными талантами, и тогда он придумал оригинальный ход. Как-то раз он заявился к нашей столовой верхом на лошади и был немедленно окружен толпой желающих покататься. Разумеется, первой стала его пассия.