Читать книгу - "Земля ковбоев. Настоящая история Дикого Запада - Кристофер Ноултон"

было пригласить на танец, но не допускалось приставать к ним с домогательствами. Далее шли обычные танцовщицы, которых можно было встретить как в салунах, так и в дансингах, и ковбои могли заплатить за право потанцевать с ними (25 центов за танец); как правило, они не торговали своим телом. И, наконец, чаще всего встречались салунные девушки[80], которые почти всегда были жрицами любви.

Если ковбоя интересовал секс, то перед ним открывался широкий выбор проституток любой ценовой категории. Самыми дорогими и лучше всего одетыми были девочки в борделе, которым управляла мадам, сама, как правило, бывшая проститутка. Средними по доступности были девочки из салунов, а самыми дешевыми и, судя по всему, наименее привлекательными — по крайней мере, по меркам ковбоев — проститутки, жившие в ветхих однокомнатных лачугах на окраинах города. Зачастую это были уже состарившиеся женщины или страдающие от алкоголизма и наркомании (они обычно употребляли лауданум — настойку опиума на спирте), а также женщины из этнических групп, считавшиеся менее сексуально привлекательными, например китайские иммигрантки или представительницы коренного населения. В зависимости от уровня жрицы любви ее услуги могли обойтись ковбою в сумму от одного до пяти долларов.

Большинство проституток привозили на летний сезон из Сент-Луиса, Омахи, Чикаго и Сент-Пола. Другие перемещались из города в город, следуя за стадами на север, и находили работу в салунах везде, где только могли. Тедди Блю вспоминал:

Некоторые из этих дам в Майлс-Сити были знаменитостями, например Ковбой Энни и Королева ковбоев Конни. Конни носила платье за 250 долларов, на котором были вышиты самые разные тавро — говорили, что от Йеллоустона до Платта и в обеих Дакотах не было ни одного ранчо, тавро которого не нашлось бы на этом платье… После более близкого знакомства у каждого из нас появлялись свои любимицы. Мы ездили в город и женились на девушке на неделю, водили ее на завтрак, ужин и обед, чтобы проводить с нею все время… Думаю, такие вещи шокировали бы кучу респектабельных людей. Но мы не были респектабельными людьми и не притворялись ими — единственное, чем мы отличались от некоторых других… Если бы я был женщиной, делавшей то, что делал я, то вскоре очутился бы в борделе[81].

Тедди Блю утверждал, что большинство ковбоев хорошо относились к таким женщинам: «Лучше, чем некоторые мужчины к своим женам». В качестве примеров он приводил случаи, когда ковбои изгоняли из своих рядов тех своих собратьев, которые издевались над проститутками. Хотя, возможно, такие случаи и бывали, справедливости ради следует отметить, что Тедди Блю не слишком глубоко вдавался в бедственное положение этих женщин. Многие «грязные голубки», средний возраст которых составлял около 23 лет, являлись «падшими» женщинами, которые либо были брошены любовниками или семьями, либо овдовели, остались без средств к существованию и не имели других способов заработать на жизнь. Другие, как случается и сегодня, были из неблагополучных семей или страдали от жестокого обращения в детстве.

Их работа была сопряжена со многими опасностями. Необходимость подчиняться прихотям мужчин, возможность насилия с их стороны, постоянная угроза заболеваний — и не только венерических, таких как сифилис, который в народе называли настоящим бедствием из-за слабых перспектив на излечение, или не менее распространенная гонорея. Еще одним фактором риска был туберкулез, который часто означал смертный приговор. Среди других рисков — беременность, почти всегда заканчивавшаяся опасным абортом. Резиновые презервативы получили широкое распространение в конце 1850-х гг., однако стоили довольно дорого — как и первые варианты противозачаточных диафрагм. Несмотря на эти возможности, многие жрицы любви использовали для предохранения календарный метод и прерванный половой акт. По некоторым оценкам, 20 % из них беременели в тот или иной момент своей карьеры.

У проституток практически не было шансов на продвижение по социальной лестнице. Мало кто из ковбоев всерьез задумывался о женитьбе на них, да и, скорее всего, не мог себе этого позволить. Об уходе из профессии не могло быть и речи. Те немногие, кому удавалось выйти замуж, обычно связывали свою жизнь с владельцами салунов или сутенерами, которые их продавали. Остальные заканчивали свою карьеру дешевыми потаскушками, наблюдая, как их жизнь утекает сквозь пальцы из-за нищеты, отчаяния, а зачастую алкоголизма или наркомании. Как писал Майкл Раттер в своей книге, посвященной истории проституции на Диком Западе, «работая в этой профессии, нельзя было рассчитывать на хорошую пенсию»[82].

К началу третьего летнего сезона в Абилине насчитывалось от 200 до 300 проституток. Свой «район красных фонарей» имелся в каждом из скотоводческих городков, которые возникали вдоль продвигавшихся все дальше на запад железных дорог. В Элсуорте — Ночвилл, в Уичито — район Делано, в Таскосе — Кантвилл. Ковбои были не единственными виновниками появления всех этих пороков, легких денег и свободных нравов, которые так быстро испортили репутацию скотоводческих городков. Подобные вещи существовали и в шахтерских поселках. Конечно, все это подпитывалось коммерцией. Ведь именно в этих городах впервые заработал экономический механизм зарождающегося промышленного скотоводства Запада. Как пишет Уолтер Прескотт Уэбб в книге «Великие равнины», «если Абилин превосходил все впоследствии появившиеся „коровьи городки“ по безнравственности, то он превосходил их и по предоставляемым услугам — услугам, связанным с обменом говядины Юга на деньги Севера». Во всех подобных городках лучшие гостиницы и салуны были переполнены: здесь появлялись не только покупатели скота, комиссионеры, предлагавшие ссуды под залог скота, различные посредники и спекулянты, но и железнодорожные агенты, готовые вести переговоры о тарифах на перевозку скота в вагонах. Кроме того, провести ночь в городе стремились владельцы ранчо, охотники, железнодорожные рабочие, туристы, журналисты, профессиональные игроки и просто местные жители. И разумеется, особенно шумно и оживленно в таких городках было по вечерам.

Поначалу в скотоводческих поселках не имелось ни судов, ни полиции, ни тюрем. Это, естественно, было по душе буйным ковбоям. Когда впервые избранные члены городского совета Абилина вывесили объявление, сообщающее о том, что ковбоям строго запрещается появляться в городе с оружием, его изрешетили пулями. Первую построенную в городе тюрьму тут же разрушили. Когда ее отстроили заново, ковбои сразу же освободили первого заключенного — чернокожего повара из недавно прибывшей группы перегонщиков скота; парня арестовали за то, что он в пьяном виде пытался расстрелять новые фонари на улицах города.

Конечно, когда имеешь дело с большим количеством мужчин в возрасте около двадцати лет, можно ожидать всевозможных буйных выходок. Тедди Блю вспоминал, как однажды на своем коне Билли въехал в бордель Мэгги Бернс[83] в