Читать книгу - "Земля ковбоев. Настоящая история Дикого Запада - Кристофер Ноултон"

Поэтому, несмотря на большие потери и неудачи при первых перегонах после Гражданской войны, техасцы упорно продолжали отправлять свои стада на север. У них почти не было других источников заработка. Весной 1867 г. по проторенным путям отправилось около 35 000 голов скота, на следующий год — 75 000, годом позже — уже 350 000, а в 1871 г. — около 600 000 голов[61]. Великое переселение техасских лонгхорнов, крупнейшее в истории человечества принудительное перемещение животных, началось в полном масштабе. Всего из Техаса на север ушло около 10 млн голов крупного рогатого скота[62], которых сопровождали примерно 50 000 ковбоев и полмиллиона лошадей. Тедди Блю вспоминал: «С тех пор большие перегоны скота совершались каждый год; так появились ковбои»[63].

3. Рождение города скотоводов

Тедди Блю Эбботт видел все стороны эры скотоводства на открытых пастбищах, от первых дней до жестокого конца. Во многих отношениях он являлся эталонным ковбоем. Невысокий, весом около 60 кг, он прекрасно умел заарканить бычка и управиться с ним, что делало его особо ценным работником во время сбора скота, проходившего дважды в год.

Тедди Блю заразился ковбойской лихорадкой в ранней юности. В 1870 г., когда ему было 10 лет, он помогал отцу перегонять небольшое стадо скота из Техаса в Небраску. Его родители, оба родом из Британии, иммигрировали в Линкольн (штат Небраска) после того, как разорилась ферма отца в Норфолке (Англия), где и родился Тедди Блю. Несмотря на то что отец Тедди Блю — угрюмый, нелюдимый и деспотичный человек — вложил в различные проекты, связанные с земледелием и скотоводством, более 60 000 долларов (1,4 млн долларов в пересчете на современные деньги) из унаследованных средств, в конечном итоге он потерпел неудачу и в Новом Свете, потеряв все, что потратил на сельское хозяйство, до последнего пенни.

Ферма Эбботта примыкала к участку земли, на котором власти соседнего городка построили психиатрическую лечебницу. Одно из самых ярких детских воспоминаний Тедди Блю связано со случаем, произошедшим, когда одним холодным зимним утром он вместе со своим братом Гарри отправился верхом покормить дойных коров. Тедди Блю увидел, как Гарри вонзил вилы в кучу сена и наткнулся на что-то твердое. Мальчики разгребли сено и обнаружили замерзшее тело пациентки больницы, на которой была лишь ночная рубашка. Широко раскрытые мертвые глаза смотрели на братьев остекленевшим взглядом. Накануне вечером она сбежала из лечебницы и укрылась в стоге сена, однако замерзла насмерть в лютый мороз. Тедди Блю вспоминал: «Я бросил на нее один взгляд и удрал домой так быстро, что даже не остановился, чтобы вскочить на лошадь». Он был одним из тринадцати детей в семье и с ранних лет понимал, что меньше всего на свете желает стать фермером, как его отец. Когда его любимый старший брат умер в 19 лет от какой-то болезни, это заставило Тедди Блю потерять веру в Бога — он писал, что смерть брата сделала его безбожником[64]. Большую часть детства он провел верхом на лошади, боготворя ковбоев и прогуливая школу. Его возмущал строгий подход отца к воспитанию, и в четырнадцать лет он сбежал из дома, присоединившись к группе гуртовщиков в районе Форт-Кирни на реке Платт. Назад он вернулся только из-за беспокойства о матери. Однако в 18 лет Тедди Блю покинул дом навсегда. Хотя юноша очень плохо представлял, на какие трудности себя обрекает, он был уверен, что такая жизнь все равно лучше, чем работа на ферме.

После неудачного опыта с перегоном скота на север в 1866 г. техасские гуртовщики решили, что в Седейлии (штат Миссури) или в Бакстер-Спрингс (штат Канзас) им лучше не появляться. К счастью, железные дороги к этому времени уже простирались далеко в глубь Великих равнин и протяженность путей ежедневно увеличивалась на 2–5 миль (3,5–8 км). Скотоводы поняли, что смогут избежать конфликтов с джейхокерами, если будут гнать скот к железнодорожным станциям, расположенным гораздо западнее. Однако такое решение было принято не случайно. Предприимчивому 29-летнему торговцу скотом из Иллинойса Джозефу Маккою пришла в голову одна из самых гениальных идей того времени: построить железнодорожное депо специально для продажи скота. В партнерстве с двумя братьями он собирался создать нечто похожее на небольшой городок, где можно было бы принимать стада скота, место, где, как он писал в своих мемуарах, «погонщик с Юга и покупатель с Севера могли бы встретиться на равных, и обоим не мешали бы ни толпы людей, ни жулики»[65]. По словам историка Пола Уэллмана, это была «одна из величайших идей в истории страны»[66]. Этот, казалось бы, достаточно простой замысел невозможно было реализовать без большой изобретательности и находчивости — тех человеческих талантов, которые были так характерны для начала эры скотоводов.

Весной 1867 г. Маккой ездил по различным железнодорожным компаниям, проталкивая свою идею и пытаясь заручиться их сотрудничеством. Прежде всего он посетил штаб-квартиру Kansas Pacific Railway, где представил свой проект президенту и членам правления компании. Терпеливо выслушав скотовода, президент, которого Маккой описал как «бодрого, живого, любезного джентльмена невысокого роста, но при этом явно не имевшего опыта практической работы на железной дороге и абсолютно ничего не смыслящего в перевозке живого скота», скептически улыбнулся и заявил, что не верит в эту идею и «не рискнет вложить в это предприятие ни доллара». Однако он добавил, что если Маккой каким-то чудом вытянет это дело, то Kansas Pacific оплатит[67] строительство железнодорожной стрелки и подъездных путей, чтобы Маккой мог загружать свой скот.

Затем Маккой нанес визит в компанию Missouri Pacific Railroad. Его провели в элегантный офис, отделанный деревянными панелями, где он встретился один на один с президентом — внушительного вида мужчиной в сшитом на заказ костюме. Президент сидел, покуривая сигару и изучая пачку деловых документов. Маккой, внезапно ощутивший неловкость из-за своих «грубых тяжелых сапог, шляпы с поникшими широкими полями, поношенного пальто, несвежей рубашки и нижнего белья, которое видело лучшие времена двенадцать месяцев назад», робко изложил суть своего проекта. Железнодорожный магнат откусил кончик сигары и посмотрел на Маккоя. Он слушал, «приняв позу, исполненную неописуемого величия, всем своим видом показывая, что снизошел до внимания к бесконечно незначительному объекту». Когда Маккой закончил излагать свое предложение, президент компании громогласно заявил: «Сдается мне, что у вас нет и никогда не было скота для перевозки, и нет никаких