Читать книгу - "Земля ковбоев. Настоящая история Дикого Запада - Кристофер Ноултон"

признаков того, что он у вас когда-нибудь появится. Полагаю, вы говорите о таких объемах грузоперевозок в спекулятивных целях, так что убирайтесь из моего кабинета! Я не желаю, чтобы меня беспокоили люди вашего пошиба!»[68]

Однако Маккой и не думал сдаваться. Менее чем через 12 часов фрахтовый агент гораздо более мелкой железнодорожной компании Hannibal & St. Joseph поддержал идею Маккоя и согласился перевозить скот в Чикаго через Куинси (штат Миссури) по приемлемой цене в 40 долларов за вагон скота. Позднее Маккой говорил, что это решение небольшой компании повлекло колоссальные последствия: оно помогло заложить основу для превращения Чикаго в торговый и транспортный центр, куда с пастбищ Запада поступал скот, и в конечном итоге — в штаб-квартиру гигантской мясоперерабатывающей промышленности, одновременно снизив значение Сент-Луиса[69], который ранее играл большую роль в торговле скотом.

Место, которое Маккой выбрал для своего депо, — канзасский поселок и железнодорожная станция Абилин — представляло собой всего дюжину бревенчатых домиков с земляным полом; однажды он описал его как «очень маленькое, глухое местечко». Единственный доходный бизнес в городе — продажа туристам луговых собачек в качестве домашних животных — принадлежал владельцу местного салуна Джозайе Джонсу. Однако по своему местоположению этот поселок отвечал всем критериям Маккоя. Он располагался в лощине шириной в милю на равнине Смоки-Хилл, в которой хватало влаги и росла высокая трава, и при этом находился достаточно далеко от крупных поселений, поэтому скот можно было перегонять без помех со стороны джейхокеров. Расположенная неподалеку военная база Форт-Райли могла стать потенциальным рынком сбыта говядины и обеспечивать защиту от нападений индейцев.

Позаимствовав деньги у своей семьи, Маккой купил 250 акров (около 100 га) земли на северо-восточной окраине городка и в июне 1867 г. приступил к строительству депо, заказав твердую лиственную древесину в Ленапе, а сосновые доски — в Ганнибале. За два месяца он возвел прочный скотный двор, способный вместить до 3000 голов. Он также построил контору и конюшню, приобрел и установил пару десятитонных весов компании Fairbanks, на которых можно было взвешивать до 20 голов скота одновременно, а также начал строительство трехэтажной гостиницы под названием «Дом гуртовщика», которой вскоре предстояло стать знаменитой. Гостиница обошлась в итоге в 15 000 долларов и могла похвастаться оштукатуренными стенами, зелеными горизонтальными жалюзи, баром и бильярдным залом. В ней могли жить 80 постояльцев, а питаться — 240 человек. В пристройке помещалось до 100 лошадей и 50 карет.

Когда строительные работы еще продолжались, Маккой нанес визит губернатору Канзаса Сэмюэлю Джонсону Кроуфорду и в общих чертах рассказал о своих амбициозных планах. Кроуфорд, стремясь привлечь бизнес в штат, одобрил план, несмотря на то что по законам Канзаса скот из Техаса требовалось держать в 60 милях западнее Абилина, чтобы защитить домашний скот местных поселенцев от техасской лихорадки. «Я полагаю, что открытие этой скотопрогонной тропы в западный Канзас и через него представляет для штата такую же ценность, как и река Миссури»[70], — заявил губернатор в интервью местной газете. После этого Маккой напечатал рекламные листовки, сообщавшие об открытии «города скота», которые предстояло распространить в городах Техаса и Юго-Запада. Затем он отправил верхом трех представителей в разных направлениях, чтобы сообщить о существовании нового депо тем техасским скотоводам, уже находившимся в пути со своими стадами. Наконец, он использовал свои связи в Иллинойсе, чтобы предупредить покупателей в Спрингфилде и Чикаго, что скоро в Иллинойс по железной дороге пойдет живой груз.

Это была дорогостоящая и рискованная игра. Последовали долгие дни напряженного томительного ожидания.

В конце концов посланцам удалось перехватить несколько стад (в том числе одно двигавшееся в Калифорнию) и убедить владельцев гнать скот в Абилин. Всего за лето и осень в Абилин пришло около 35 000 голов скота, и 20 000 из них были отправлены по железной дороге. Компания Kansas Pacific, удивленная успехами Маккоя, сдержала свое обещание и построила ветку на сто вагонов для погрузки животных. Вскоре благодаря загонам Маккоя, которые он назвал «Большие западные скотопригонные дворы» (Great Western Stock Yards), стало возможно заполнять по 20 железнодорожных вагонов в час. В следующем году количество скота, отправляемого из Абилина по железной дороге, удвоилось. В одном только июне на восток ушла тысяча вагонов с животными, по 18 быков в каждом. В следующем году их количество снова увеличилось вдвое.

Маккой с явным удовлетворением вспоминал в своих мемуарах тот день, когда в Абилин прибыл агент компании Missouri Pacific Railroad, которая неожиданно заинтересовалась процветающим бизнесом Маккоя. Маккой сказал агенту, что у него не только нет скота для их железной дороги, но он также подозревает, что и никогда не будет, и попросил передать это президенту компании. «Агент, похоже, был весьма впечатлен этими словами и безотлагательно отправился доставить сообщение»[71].

Так Джозеф Маккой создал первый город скотоводов. Как и хрестоматийный образ американского ковбоя, скотоводческий город почти сразу после своего появления стал источником мифов, ведь именно здесь сталкивались ковбои и «цивилизация». Именно здесь новые салуны гостеприимно распахивали свои сдвоенные двери-вертушки в форме крыльев летучей мыши для азартных игроков и проституток, именовавшихся «грязными голу́бками». И именно здесь, на пыльных улицах с дощатыми тротуарами, происходили перестрелки — среди ржания лошадей, грохота повозок и мычания скота.

Возникающие скотоводческие городки стали своеобразной декорацией для экзотической жизни Дикого Запада, которую писатели Востока страны, давая волю воображению, красочно описывали для своих читателей. Чтобы запечатлеть то, что происходило в таких городах, как Абилин, практически сразу же туда стали приезжать журналисты из газет Восточного побережья, обладавшие отменным нюхом на хорошие истории. Появились и авторы, создающие новые «десятицентовые» бульварные романы (американский аналог британских «однопенсовых» приключенческих книг); они искали сенсационные сюжеты, чтобы привлечь внимание своей растущей читательской аудитории. Приезжали и серьезные писатели, такие как Марк Твен и Стивен Крейн, жаждавшие поучаствовать в этой новой любопытной главе завоевания Запада и получить из первых рук материал для своих журнальных статей и рассказов.

Пожалуй, самым малообещающим из таких искателей литературной славы был молодой сочинитель опер из Филадельфии, который отправился на Запад, чтобы поправить здоровье после нервного срыва. Он начал делать подробные записи обо всем, что слышал и видел; еще не понимая, что и как писать, он уже был заворожен всем увиденным. Звали этого человека Оуэн Уистер.

Вскоре появилось несколько скотопрогонных путей, ведущих в разные города. Тропу, которая шла от городка Ред-Ривер-Стейшен в Техасе до скотопригонных дворов Абилина, назвали в честь Джесси Чисхолма, в чьих жилах текла кровь шотландцев и чероки; всего