Читать книгу - "Древнерусская государственность: генезис, этнокультурная среда, идеологические конструкты - Виктор Владимирович Пузанов"

Во времена написания "Жития", как следует из текста, важным показателем высокого социального статуса, самостоятельности, стало обладание селами. Были они и у родителей Феодосия. Одно, вероятно, находилось недалеко от города и туда Феодосий, вместе с рабами, ходил трудиться[2261]. Вполне возможно, что это было, собственно, не село, а загородный участок земли[2262]. Однако, судя по всему, у них имелось и настоящее село-усадьба, куда мать Феодосия уехала как-то на длительное время, чем и воспользовался блаженный, бежав в Киев[2263]. Не исключено, впрочем, что в первом случае упоминается то же самое село, а Феодосий мог вместе с рабами отлучаться туда на несколько дней. Мы не знаем, проживала ли в этом селе постоянно какая-то челядь (к которой, в сезон сельскохозяйственных работ присоединялась челядь, живущая при господах в городе), или село обрабатывалось "наездом" из города. Как бы там ни было, Б.А. Романов, наверное, был недалек от истины, когда, описывая хозяйство Киево-Печерского монастыря, замечал: "…Феодосий ведь… с детства рос в обстановке структурно такого же родительского хозяйства и быта"[2264]. Конечно, масштабы родительского хозяйства были скромнее.

О том, что обладание селами в середине XI в. (по крайней мере, в Среднем Поднепровье и прилегающих районах) не было такой уж большой редкостью, свидетельствуют увещевания Феодосия к братии. Умоляя их отступиться от пороков и пойти "по пути Господню", он несколько перефразирует известное место Евангелия (Мф. 19: 29)[2265]: "Аще кто не оставить отьца и матере, и жену, и детий, и селъ мене ради Еуанглия, несть ми достоинъ"[2266].

Вряд ли здесь села — простая калька с Евангелия, учитывая как переработку текста автором, так и распространенный мотив села в "Житии". Но даже простая калька должна была быть понятна древнерусскому читателю, современнику Нестора. Видимо, не так уж редки были монахи, оставившие в мирской жизни села, равно как и потенциальные иноки — вотчинники, на которых рассчитывал преподобный. Рассчитывал он, видимо, и на другое. Житие, повествуя о том, как князья и бояре исповедывались в грехах Феодосию и приносили в монастырь "отъ имений своихъ", замечает: "Друзии же и села въдаваюче…"[2267]. Когда бояре и иноки предупреждали Феодосия о том, что Святослав намеревается его заточить и просили не гневить князя, преподобный ответил: "Се бо о семь вельми ся радую, братие, яко ничьсоже ми блаже въ житии семь: еда благодатьство имению лишение нудить мя? Или детий отлучению и селъ опечалуеть мя?…"[2268]. Здесь, фактически, обозначены три ценности "мира сего": богатство (в общем значении — владение материальными ценностями), дети (семья) и села. Все эти пассажи свидетельствуют о значительной ценности сел во времена написания жития. Причем, вероятно, не столько в смысле материальном, сколько в плане престижности. Этим, видимо, и объясняется разведение понятий имение и село. Ведь село тоже имение, но, судя по всему, особое с точки зрения статусности[2269].

Сам Киево-Печерский монастырь имел не одно село. Нестор использует выражение "в одном из сел", "одно из сел" (значит, было не одно) и т. п. Так, как-то пойманных разбойников, по словам Нестора, вели мимо одного монастырского села[2270]. В одном же из самих монастырских сел поймали разбойников, пощаженных потом Феодосием[2271]. В каком-то монастырском селе (видимо, располагавшемся неподалеку от монастыря) у Феодосия имелась скрытная пещерка, куда игумен тайно уходил молиться в дни поста и пребывал в ней до Вербной недели[2272]. Из другого села (а, может быть, из одного из уже упоминавшихся) пришел монастырский инок, поведавший о бесах, заведшихся в хлеву[2273]. Следовательно, часть монахов жила по монастырским селам. Правда, села эти были небольшими, представляя собой, судя по всему, огороженные дворы. Так, один из связанных разбойников, которых вели в город к судье, проходя мимо одного монастырского села, "покывавъ главою на село то, глаголааше якоже "неколи въ едину нощь придохомъ къ двору тому, разбой хотяще творити и поимати вься сущая, и видехомъ градъ сущь высокъ зело, яко не мощи намъ приближатися емь""[2274]. Таким образом, здесь село = двор. Большинство сел, видимо, были такими же: огороженная загородная усадьба в которой проживал кто-то из челяди (возможно, даже сезонно). Хозяева же, с основной массой челяди, жили на городском дворе. Сельхозугодья в таких селах, по большей части, обрабатывались "наездом". Показательно, что перед смертью Феодосий "повеле събрати вьсю братию и еже въ селехъ или на ину кую потребу шьли и, вься съзъвавъ, начать казати тиуны, и приставьникы и слугы, еже пребывати комужьдо въ порученей ему службе…"[2275]. Таким образом, монахи уходили в села на определенное время и, видимо, не проживали там постоянно. За исключением, может быть, тиунов и приставников, управлявших селами и руководившими челядью (здесь — слугами). Тот же Феодосий в отрочестве, как уже упоминалось, ходил с рабами работать на село.

В рассматриваемое время горожане были тесно связаны с сельским хозяйством. Прилегающие к городу земли, наиболее удобные для земледелия, были поделены между ними. Впрочем, какие-то свободные земли в середине XI столетия в окрестностях Киева еще можно было отыскать. Так, Феодосий присмотрел недалеко от пещеры свободное место, достаточное для размещения монастыря. В 1062 г. он с братией переселился из пещеры в новопостроенную обитель[2276]. Видимо, свободное место окрест еще имелось, поскольку впоследствии Феодосий не только расширил пределы монастыря[2277], но и построил рядом двор с церковью для нищих и больных[2278]. Свободные места сохранялись и в 1070-е гг. Однако удобных и обширных, на которых можно было бы разместить большой хозяйственный либо церковный комплекс, видимо, уже не было. Показательны события, связанные с поиском братией нового места для монастыря и строительства каменной церкви во имя св. Богородицы. На закладку церкви собралось множество народа. Мнения о том, где построить церковь, разделились. Впрочем, очевидное для всех, наиболее подходящее место поблизости от монастыря имелось — но это было княжеское поле. Видимо, вся эта толпа недвусмысленно "толклась" возле него, и в итоге, добилась своего. Проезжавший мимо, "по строю Божию", Святослав, увидев множество народа, не мог не поинтересоваться, "чьто творять ту". Узнав суть дела, князь, "яко от Бога подвиженъ показа темъ место на своемь поли", веля там строить церковь. Святослав не только проявил обязательную для князя догадливость и щедрость, но и первым, после соответствующей молитвы, стал копать землю[2279].

Интересное дополнение к данному