Читать книгу - "Династии Сперанских, Филатовых, Живаго, Овчинниковых и ХХ век. Записки счастливого человека - Алексей Адрианович Овчинников"

хотя на кафедрах факультетской и госпитальной хирургии преподавали горнолыжники – Лев Успенский и мастер спорта Владимир Петров. Но я тогда с ними не был знаком. Во-вторых, в конце декабря отец встретил своего давнего приятеля Юрия Михайловича Анисимова, известного под прозвищем «Юм». Он был тренером довольно сильной горнолыжной секции МГУ им. Ломоносова и дважды вывозил своих ребят на зимние сборы в Бакуриани. Правда, их поездка в горы зимой 1954 года окончилась большой трагедией. Зима была очень многоснежная, и на склоне горы Кохты скопилось много снега. Неожиданно на склон, где тренировались студенты, сошла мощная лавина, в которую попали несколько человек. Часть из них успели откопать, но два или три студента погибли. У Юма были большие неприятности, но с помощью грузинских альпинистов и горнолыжников, вошедших в следственную комиссию, председателем которой был старый друг моего отца Ладо Месхишвили, Юма оправдали, и он не только сохранил свое место в МГУ, но и получил разрешение вновь организовать горнолыжный сбор в Бакуриани.

Встретив отца, поговорив о случившейся истории, узнав, что отец близко и давно знаком с Ладо Месхишвили, а также что я учусь на первом курсе и неплохо катаюсь на лыжах, Юм предложил взять меня с собой на сбор во время зимних студенческих каникул. Отец разрешил, и я отправился к Юму в университет на Ленинские горы. Этот день оказался для меня очень важным. Вплоть до самой смерти Юрия Михайловича вся моя жизнь прошла в большой дружбе и частых встречах с этим незаурядным человеком. Он оказал на меня очень большое влияние и как лыжный тренер, и как старший товарищ.

Юма я нашел в университетском спортклубе. Он оказался сухощавым, крепким невысоким человеком с умными, веселыми глазами на загорелом лице, коротко подстриженными волосами и седыми висками на лысеющей голове с большим покатым лбом. Юм был ровесником моего отца, и в 1955 году ему исполнилось 40 лет. Он встретил меня очень приветливо, записал мои паспортные данные и назвал дату отъезда с Курского вокзала. На мой вопрос о деньгах он, слегка посмеиваясь в характерной для него манере, сказал, что деньги на плацкартный билет до Боржоми я должен ему принести, а остальное пусть меня не волнует: на сбор едет больше двадцати человек, и один лишний рот они как-нибудь прокормят.

Наступил новый, 1956 год, закончилась первая зимняя сессия, и вот долгожданный день отъезда настал. Взяв свои роскошные лыжи и рюкзак с ботинками и одеждой, я пошел на Курский вокзал (благо, что он был недалеко от нашего дома на Чкаловской) на поезд, уходящий в Тбилиси. К нему в самом хвосте был прицеплен отдельный плацкартный вагон, идущий до Боржоми. В вагоне я встретил человек двадцать ребят и девушек в спортивной одежде с самыми разнообразными лыжами. Но «россиньоли» были только у Юма и у меня. Меня встретили довольно дружелюбно, но немного настороженно. Оказалось, что Юм рассказал членам секции, что взял на сбор парня из Туриста, ученика знаменитого Преображенского, катающегося чуть ли не по первому разряду. Поэтому, особенно увидев мои шикарные лыжи, ребята из университетской команды решили, что я очень опытный спортсмен. Забегая вперед, скажу, что все спортивные разряды от третьего до первого я получил, тренируясь у Юма. А в тот год у меня никакого разряда по горным лыжам не было вообще.

Основная команда Московского университета состояла из 8–10 человек. Номер первый – мастер спорта Гена Кузнецов, Кузя, здоровый как медведь, добродушный мужик с широким курносым лицом, с медленным выговором и замедленными движениями. Эта замедленность оказалась кажущейся: на трассе Гена был очень резким и быстрым. Кузя был гордостью Юма, так как пришел к нему новичком, и за время учебы в университете Юм сделал из него мастера спорта. В год нашей встречи Кузя оканчивал аспирантуру, если мне не изменяет память, на физфаке. Номером вторым был Вадим Павлов, преподаватель с биофака, полная противоположность Геннадию. Тонкий, изящный, выше среднего роста, человек с умным, интеллигентным лицом, приветливый и разговорчивый. В сборную команду МГУ также входили Юра Клюев, Алик Ширяев и Кирилл Симонов, друзья-преферансисты. Все они были старшекурсниками с разных факультетов: Юра – физик, Алик – математик (в последующем ставший любимым учеником академика Колмогорова и получивший международное признание), Кирилл – представитель химического факультета. Они уже не первый раз ездили с Юмом в горы и, едва поезд тронулся, сели «писать пулю». Спросив, не играю ли я, и получив отрицательный ответ, они потеряли ко мне всякий интерес до самого выхода на снег. Таким же новичком, как и я, был первокурсник с геологического факультета Лева Виноградов, очень милый, приветливый и открытый парень, мой ровесник. Он также ехал в горы впервые, и мы с ним за время дороги очень сдружились. Оказалось, на всю оставшуюся жизнь, до его трагической смерти в автомобильной катастрофе, пятьдесят один год спустя, летом 2007 года. Среди девушек, в первую очередь надо назвать Наташу Шальникову, бывшую тогда аспиранткой на физфаке. Она была дочерью известного физика, профессора Шальникова из «Капичника», как называли институт физпроблем на Ленинских горах, руководимый академиком Петром Леонидовичем Капицей. Наташа год назад потеряла своего друга и жениха в той самой лавине. Она рассказывала нам, как все это было, и на ее красивых глазах иногда появлялись слезы. Наташа была темноволосой, а у ее сестры Тани, с которой я познакомился позже, волосы были ярко-рыжие. Их обоих за невысокий рост и миниатюрность звали Кнопсами, только Наташу – черным, а Татьяну – рыжим. Из «Капичника» была и другая Наташа, Малкова, высокая яркая девушка, «из хорошей семьи» физиков, тоже студентка физфака, только с первого курса. Когда мы познакомились с ней поближе и стали друзьями, я узнал ее «шутливую» привычку довольно больно бить ребят кулаком в живот в ответ на неудачную остроту или непослушание. Но, несмотря на это, она оказалась милейшим и интеллигентным человеком. С ней и с ее будущим мужем Игорем Персианцевым, известным фигуристом, забросившим коньки ради горных лыж, мы дружили и встречались в течение всей нашей молодости. Были и другие ребята и девушки, среди которых выделялась Татьяна Рожкова – громкоголосая, разбитная, не очень красивая из-за излишне большого носа, но привлекательная своим живым характером и искрящимся молодым задором и весельем. Татьяна тоже была первокурсницей и новичком в секции. Она уверенно стояла на лыжах, начав кататься еще в школе. В дальнейшем она всерьез увлеклась водными лыжами, стала профессиональной спортсменкой и даже выиграла первенство Союза, получив звание мастера спорта. И,