Читать книгу - "«Ваш Рамзай». Рихард Зорге и советская военная разведка в Китае. 1930-1932 годы. Книга 2 - Михаил Николаевич Алексеев"

«Кавай, вероятно, сам занимается разведкой для японц[ев]?» – отреагировал на это утверждение Римма Давыдов.

В Дайрене Одзаки «нашёл двух своих приятелей». Один из них служил в таможне, а другой являлся корреспондентом японской газеты. Оба были «готовы работать с нами». «Пауль» «решил связать эту группу японских информаторов с Чжаном». Связь с китайским групповодом должна была «осуществляется через молодого японского парня Кавамура, которого Чжан лично» знал. Ёсио Кавамура и был тем упоминаемым выше корреспондентом издававшейся в Маньчжурии японской газеты «Мансю нити-нити», которого «нашёл» Одзаки.

Кто-то из перечисленных выше японцев в последующем был включён в агентурную сеть и обозначен под №№ 12 и 13.

«Чжан полагает, что в Тяньцзине он легко может на 50–75 амов открыть мелочную лавку или книжную будку, которая, таким образом, будет базой для этой группы. Я разрешил Чжану использовать эту сумму и строго-настрого запретил ему знакомиться и видеться с остальными японцами, кроме Кавамура. Если группа начинает работать, то Чжану разрешено им выдать по 15 амов в месяц. Такова картина нашей сети сейчас на севере. Если бы я знал вашу установку хотя бы в середине декабря, то на север я бы не обратил такого внимания [„Откуда взялись эти установки?! Давыдов“, – написал на полях расшифрованной телеграммы врид заместителя начальника IV управления Штаба РККА. – Авт.]. Но мне казалось, что северный Китай в ближайшее время станет ареной важнейших и крупнейших политических осложнений, и поэтому моя установка была и остаётся – что на севере должен быть кто-либо из нас или же туда нужно выслать кого-нибудь из Центра», – доложил в Центр Римм.

Реакция Центра от 2 февраля 1933 г. на телеграмму «Джона» и письма «Пауля» была положительна, но содержала требование о соблюдении осторожности в отношении привлекаемых к работе японцев:

«В отношении Озака и других японцев рекомендуем особую осторожность и тщательность разработки их и проверки как источников, лично не связывайтесь с ними, используйте Агнессу. Разработка их нас чрезвычайно интересует. Давыдов».

21 февраля Давыдов «настойчиво рекомендовал» отказаться от услуг Фунакоси: «Фунакоси за весь период его работы ничего ценного не дал, внушает нам опасения. Учтите, что японцы часто практикуют ведение разведки среди иностранцев через журналистов. Настойчиво рекомендуем отшить». – «… Фунакоси уже с начала февраля не является на свидания. Связь с ним прерываем. Выясняем, почему он не являлся на встречи», – разделил мнение Центра «Пауль» в шифртелеграмме от 24 февраля 1933 года.

Давыдов, как и Зорге, был несправедлив по отношению к Фунакоси в части передаваемой им информации. Как показало время, безосновательными оказались и подозрения Давыдова насчёт сотрудничества Фунакоси с японской разведкой.

В оргписьме от 22 июня 1933 г. «Пауль» и «Джон» доложили, в том числе, и соображения по поводу целесообразности продолжения работы с Одзаки – № 11, которому был присвоен псевдоним «Отто». Одзаки в очередной раз был скомпрометирован связями с японскими коммунистами у себя на родине: «… № 11 пал под подозрение из-за поддержания связей с друзьями на родине. Насколько это подозрение может оказаться серьёзным своими последствиями, трудно предвидеть. Думаем, что лучше Рамзаю связи с ним не устанавливать, по крайней мере, до полного выяснения положения № 11. С другой стороны, считаем нецелесообразным дальнейшее поддерживание связи с нашей стороны с № 11, т. к. результаты вследствие плохой связи мизерны. Поэтому считаем, предложение № 11 встретиться с нами снова в Китае ненужным, дальнейшую связь с ним прекратить, законсервировать дорогу к нему, в случае если вам это понадобится. Просим нас телеграфно уведомить о вашем мнении». – «Правильно», – наложил Давыдов резолюцию, касавшуюся работы с Одзаки.

Вместе с июньской почтой был отправлен «перевод и оригинал письма о суде над нашим бывшим работником Кито».

Разъяснения по поводу связей Одзаки с японскими коммунистами дал «Джон» в своём письме, датированным, так же как и его совместное с «Паулем» письмо, 22 июня 1933 г.: «Об ОТТО в Осаки.

Арестован друг Отто, но последний уверен, что полиция об этой связи не знала. Его посетил проездом в Шанхай работник КПЯ Сакамаки, о чём полиция знает. Есть провокатор в Шанх[айской] организации по связи КПЯ и КПК».

Далее «Джон» сообщил о трудностях, с которыми сталкивается Одзаки при направлении информационных сообщений из Японии в Китай и о попытках поиска источников среди военных: «Осака неблагоприятен для работы О[тто]: нельзя получать информацию о полиции и военных, поэтому он хочет перебраться в Токио. Позиция О. в газете твёрдая, но требуется осторожность. Он не имеет возможности переслать интересные материалы. В особо важных случаях он использует курьера. Письма по почте просматриваются японской цензурой. Его друг в Токио нерешителен. Он военный, отказался ехать в армию Маньчжоу-го. О. хочет скорее встретится с Кието (Гинити Кито. – Авт.), когда он освободится. О. во время летних каникул хочет ехать в Шанхай, чтобы встретиться с кем-нибудь из шанхайских работников».

За время непродолжительного сотрудничества Одзаки с шанхайской резидентурой им было отправлено из Японии «Сообщение об активизации деятельности Японии в Северном Китае», которое получило оценку «средней ценности». Это был единственный материал, полученный от него. Больше шанхайская резидентура не предпринимала попыток поддержания связи с Одзаки, несмотря на готовность последнего продолжать сотрудничество.

5.5. Ваш Рамзай

12 мая 1932 года Зорге телеграфировал в Москву: «Подозрения англичан после отъезда Шерифа против Рамзая снова теперь распространяются среди немецкой колонии. Так как Рамзай с самого начала очень тесно связан с Зепелем, то для предотвращения худших последствий и перерыва связи с Вами настойчиво просим в ближайшем времени прислать нового мастера для смены Зепеля. После выяснения положения с Рамзаем сообщим наши соображения. Со стороны Рамзая приняты все меры предосторожности. № 229.

Рамзай.

II

Надо будет срочно послать вв [вверенных вам] людей.

Рамзай, очевидно, висит на волоске

не только из-за Зепеля, но и потому, что все

время путается с партийцами, среди которых

много провокаторов. Пр. переговорить.

13/V 32 Берзин».

Как-то очень отстранённо пишет руководитель разведки: «путается с партийцами», как будто инициатива контактов исходила от «Рамзая». А разве не сам Берзин подталкивал Зорге на такие, простоянно грозившие провалом, связи?

Через три дня в Центр была отправлена телеграмма по этому же поводу: «Шанхай, 15 мая 1932 года. К нашему № 229. Непосредственная опасность Рамзаю значительно уменьшилась. В некоторых группах немецкой колонии циркулируют сплетни и подозрения, но связано ли это со старым подозрением, не установлено. Наши соображения:

1) если ему не удастся в течение до 6 недель достать легализацию, как действительного корреспондента, то нужно считаться с необходимостью его исчезновения.

2) вне зависимости от этого принимаем все оргмеры, чтобы