Читать книгу - "«Верный Вам Рамзай». Рихард Зорге и советская военная разведка в Японии. 1939–1941 годы. Книга 4 - Михаил Николаевич Алексеев"

class="p1">Большой радиопередатчик Виндта был разобран, и в ход пошли его детали, а недостающее приобреталось в магазинах Токио (в районе Гинза) и позднее Шанхая. Некоторые детали Макс делал сам. Например, катушки индуктивности он изготовлял из медной трубки (бензопровода от автомашины). Такие катушки обеспечивали необходимую прочность монтажа передатчика и сравнительно неплохое постоянство электрических параметров. Даже телеграфный ключ Клаузен изготовил сам, так как покупка в магазине ключа Морзе неминуемо привлекла бы внимание спецслужб. Радиолампы для передатчика в последующем приобретала и жена Макса Анна – в Шанхае и других местах. Каждый магазин, как правило, они посещали не более одного-двух раз.

Закупив необходимые детали и изготовив недостающие, Клаузен за короткое время собрал радиопередатчик мощностью 15 Вт.[425].

К испытаниям смонтированного передатчика Клаузен приступил в доме Вукелича. Первые опыты были неудачны – передатчик не работал. «Я допустил ошибку, – писал Клаузен в 1946 году. – Я установил передатчик в ящике, покрытом японским лаком. При испытании все время происходило короткое замыкание. Пришлось разобрать весь передатчик и очистить места соединения частей от лака. Теперь он стал работать».

Конструктивно передатчик состоял из нескольких отдельных блоков, которые соединялись между собой разъемами. Крупногабаритных и тяжелых блоков Макс изготовил несколько и хранил их по одному на разных радиоквартирах. Собственно передатчик небольших габаритов и веса был собран в одном экземпляре, который он всегда хранил у себя дома. Это давало возможность радисту проводить сеансы связи из разных квартир, исключая транспортировку по городу всех комплектующих частей. Кроме блоков питания, на радиоквартирах хранились антенные канатики и телеграфные ключи. Первоначально специального радиоприемника у Клаузена не было. Для связи с Центром он использовал широковещательные приемники, приспособленные для приема незатухающих колебаний[426].

В феврале 1936 г. Клаузен установил первую связь с Владивостоком. «Это было в доме БРАНКО, – писал в своем отчете Клаузен. – Но мне не хотелось всегда работать в его доме, так как это было опасно, и я начал подготавливаться к работе в доме ГУСТАВА. Но так как ГУСТАВ был журналист, то держать в его доме радиочасти было опасно. Поэтому я купил в Хаттори радиограммофон и заменил приемник в нем с длинноволнового на коротковолновый, причем я мог всегда менять катушки. Передатчик я сделал так, что его можно было легко переносить с места на место. В марте 1936 г. я снял дом сам. Он находился на Синрюдо-тйо № 12. Дом был удобен для работы, в коридоре я нашел место, где можно было прятать передатчик, когда я не работал. Стена там была двойная. Теперь у меня было три места, где я мог работать…

Большой передатчик БЕРНАРДА я разобрал и собрал маленький. Нужно было выбросить приемник и выпрямитель, мы решили выбросить это в море у горы Фудзи (речь шла об одном из пяти озер у подножия Фудзи. – М.А.), так как в Токио выбросить такой большой груз было опасно. В воскресенье утром мы отправились с БРАНКО, взяли лодку, выехали в море и выбросили груз. Об этой поездке я мог бы написать больше, она была не такой легкой, как выглядела на первый взгляд. Я упомяну здесь один случай. Когда мы вышли из такси на берегу, прежде чем я успел взять чемодан, его поднял бой из отеля. Он был очень удивлен: „Что это у Вас такое тяжелое?“ – „Так как у вас нет пива, мы взяли его с собой“, – ответил я. „У нас много пива“, – ответил он сердито».

Когда Клаузен рассказал об этом Зорге, тот резко заметил: «Вам следовало избавиться от груза в Токио, вместо того чтобы ехать так далеко»[427]. Излишняя инициатива «Фрица» была не только вредна, но и опасна.

В первый год работы Клаузена, по его словам, «все было организовано не так хорошо, как должно было быть»: в каждом доме имелся отдельный приемник; в доме «Фрица» и «Жиголо» были небольшие приемники-радиолы, у «Густава» – большой приемник-радиола, оборудованный переключением на наушники.

Позднее все эти приемники были ликвидированы, и «Фриц» сконструировал только один, маленький, который укладывал вместе с передатчиком в небольшой чемодан и хранил у себя в квартире.

Трансформаторы по-прежнему хранились во всех домах, так как переносить их было тяжело. Все эти дома были двухэтажными японскими коттеджами с двумя комнатами во втором этаже, за исключением дома «Эдит», где наверху была лишь одна комната.

Таким образом, вся основная аппаратура хранилась в квартире Клаузена. Порядок хранения он описывал так: «Первое время я прятал части в стене. В спальне, в стене имелось отверстие, сквозь которое проходила труба для печки (зимой в японских домах устанавливались небольшие металлические печи, отапливаемые угольными брикетами. – М.А.). Я прикреплял части на веревку и спускал их в отверстие. Место было очень надежное, но неудобное, т. к. требовалось много времени для прятанья и вытаскивания.

Я подыскал более удобное место. Я обнаружил, что в коридоре, под окном, одна из стен полая. Острым ножом я вырезал две планки и обнаружил пустое место 60 см глубины и 70 см ширины.

Отверстие было достаточно большим, чтобы прятать все секретные вещи в моем доме. Теперь можно было уходить из дома, не боясь, что полиция что-нибудь обнаружит. Когда мы переехали в новый дом после тайфуна 1938 г., я стал там прятать вещи в двойном перекрытии между подвалом и первым этажом. Но после многочисленного вынимания пластина расшаталась и стала заметна.

С начала 1940 г., когда я мог считать, что наша репутация у полиции укрепилась, мы приделали американский замок к двери одной из комнат. В этой комнате мы хранили наши вещи, ценные товары, а в большом чемодане я прятал рацию и секретные материалы. Время от времени моя жена и прислуга производили там уборку. Перед этим мы убирали оттуда все секретные материалы».

Так начиналась постоянная радиосвязь резидентуры «Рамзая» с Центром. Поначалу она проходила трудно. У корреспондента «3-Х» (таково было условное название радиостанции Клаузена) и радиоузла во Владивостоке были взаимные претензии: обоюдная слабая слышимость сигналов, плохой тон и низкая стабильность частоты передатчика корреспондента. Это и понятно, стоит лишь представить себе, как быстро и в каких условиях Клаузен оборудовал радиостанцию. У него не было точных измерительных приборов: градуировка шкалы настройки передатчика осуществлялась на глазок, при монтаже аппаратуры использовались не всегда те радиодетали, какие требовались по техническим параметрам. Неудивительно, что радиооператорам Центра во время приема радиограмм от корреспондента «3-Х» приходилось одной рукой записывать текст, а другой, вращая ручку настройки, «гоняться за гуляющей частотой» передатчика корреспондента.

Имелись серьезные недостатки и на владивостокском радиоузле: там не было мощных радиопередатчиков, высокоэффективных остронаправленных