Читать книгу - "«Верный Вам Рамзай». Рихард Зорге и советская военная разведка в Японии. 1939–1941 годы. Книга 4 - Михаил Николаевич Алексеев"

были американцы, англичане, французы. Всем своим видом они демонстрировали, что не хотят слушать Зорге. Тогда он начал громко кричать по-английски, что Гитлер – большой преступник, что он напал на СССР после того как недавно заключил договор о ненападении со Сталиным.

Я сел рядом с Зорге. Никто не слушал его выкрики. Я тихо сказал ему: „Зорге, будь осмотрительней. Кругом американцы, англичане и французы, в баре могут быть сотрудники жандармерии“. – „А мне плевать на это!“ – ответил он. Когда бармен отказался налить ему очередную порцию виски, Зорге выругался. Он был здорово пьян»[423].

По воспоминаниям японской подруги Зорге Ханако Исии, в тот день она впервые увидела, как он плакал: «Я подсела к Зорге и стала гладить ему спину. Заглянув ему в лицо, я заметила, что он плакал. Мне трудно было представить себе плачущего Зорге. Когда я удивленно спросила его, в чем дело, он ответил: „У меня нет друзей и близких. Тяжело“. Я подумала тогда, каким одиноким делает человека его работа»[424].

3.3. «„Фриц“ – самый лучший наш радист»

(Из докладной Артузова Урицкому, январь 1937 года)

Лишь по истечении 1–2-х месяцев после приезда Макс Клаузен предпринял первые шаги по обеспечению своей легализации.

Как указывал Клаузен в своем «Отчете и объяснениях по моей нелегальной деятельности в пользу СССР», он руководствовался следующими соображениями: «Можно было обратиться в коммерческую палату с просьбой дать адреса иностранных фирм, желающих вступить в деловую связь с другими фирмами. Это создало бы видимость какого-то занятия и могло бы обеспечить крышу, но лишь на несколько месяцев, а не на годы. Фактическое развитие деловых связей с иностранными фирмами требует весьма солидного финансирования, иначе полиция очень скоро и просто обнаружит, что это только крыша для какой-то другой деятельности.

Нужно было найти такого рода дело, которое позволяло реально и надежно обеспечить себя от подозрений со стороны полиции».

Полученные (в счет легализационного фонда) 2 тыс. ам. долларов необходимо было использовать в каком-то деле так, чтобы «это стало известно людям, а через них полиции».

Эти соображения и привели Клаузена к мысли использовать в качестве компаньона японца Исери (Изери), с которым он познакомился на пароходе по пути следования из Сан-Франциско в Токио. Историю отношений с ним «Фриц» излагает следующим образом: «Имя японца, которого я встретил на пароходе, было Изери. Он все время крутился около меня, так что я мог предположить, что он японский шпик. Поэтому, приехав в Токио, я счел необходимым познакомить его со своими „делами“. Я опросил его, не знает ли он какой-либо фирмы со стоящим товаром, который можно было бы экспортировать. Изери очень хорошо говорил по-английски, и я предложил ему стать моим партнером. Я знал, что приглашаю самого дьявола, но было лучше держать его в курсе моих дел, чем отдалять от себя. Он нашел тогда фабрику, производящую дождевые плащи из бумаги».

С владельцем этой фабрики японцем Танакой был заключен соответствующий контракт. Клаузен приобрел права единственного представителя по продаже плащей в Америке и Восточной Азии, обязуясь выплачивать за это Танаке ежегодно 2 тысячи иен.

В дополнение к этому Макс в компании с Исери организовал торговлю жемчугом, скупая его через посредников у фермеров, культивировавших устриц-жемчужниц. Этот начальный период развертывания коммерческой деятельности Клаузен описывает так: «Мы взяли у Танаки образцы товаров и отправили их заграницу. Кроме того, Изери вступил в связь с торговцами, которые скупали жемчуг у фермеров, культивирующих жемчужниц, а не у Микимото (глава крупной японской фирмы, производившей искусственно культивируемый жемчуг. – М.А.). Этот жемчуг дешевле, но не хуже. Я финансировал Изери деньгами, а он ходил по большим отелям и продавал жемчуг туристам. Я получал комиссионные. Несмотря на его желание работать со мной, я никогда не забывал об осторожности. Меня интересовало, почему этот человек с готовностью ходит по отелям. Может быть, он полицейский, который должен присматривать за иностранцами в отелях, думал я. Я сказал свое мнение Рамзаю. Рамзай, зная, что я не обнаружу перед Изери свою настоящую деятельность, предложил мне продолжать работать с ним, соблюдая осторожность».

Торговля плащами и жемчугом как небольшое коммерческое дело создавало крышу, но в перспективе оно не могло обеспечить солидность и долговременность. И Клаузен начал подыскивать еще какую-то, более основательную коммерцию.

В 1936 году через владельца немецкого ресторана Кетеля он познакомился с немцем Ферстером, имевшим в пригороде Токио Омори небольшое ремонтно-торговое предприятие: ремонт автомашин и мотоциклов, а также представительство от американских фирм по торговле в Японии и Китае мотоциклами, велосипедами, автомаслом, графитом и т. п. «У него… не было денег для налаживания дела. Я помог ему деньгами и стал его партнером по делу. ФЕРСТЕР был настоящим бандитом, но он умел хорошо рекламировать свое дело, и это было как раз то, что мне было нужно. Теперь я был участником в экспортно-импортном деле и компаньоном небольшой мастерской… В течение 2-х лет я вложил всего в дело 15600 иен. Мы производили ремонт автомашин, импортировали мотоциклы и т. п. Прибыли от этого дела я почти не получал, т. к. ФЕРСТЕР был нечестен… Через меня он обогатился, однако получить деньги от него обратно было очень трудно. Я их вернул при содействии немецкого консульства. Я затеял дело против ФЕРСТЕРА через консульство, чтобы не потерять свой престиж».

Став партнером Ферстера, Макс, однако, не считал завершенным дело по устройству своей крыши. Он поставил своей целью создать самостоятельное надежное коммерческое предприятие, дающее прибыль, которая могла бы стать дополнительным источником материального снабжения резидентуры.

В отчете о своей легализации в 1936 году он писал: «Если бы я получил еще 5000 ам. долларов, я смог бы через 4–5 месяцев вернуть эти деньги и, кроме того, быть независимым от нашей фирмы. Возможно, что я смогу даже помочь здешнему нашему аппарату. Я намерен в отношении моей легализации работать так же, как и по моей основной работе, так как я хочу, кроме всего прочего, еще добыть средства для фирмы, чего до сих пор никто из нас еще не делал». В 1936 году для развития коммерческой деятельности «Фриц» получил 3000 ам. долларов, вместо запрошенных 5000.

Летом 1937 г. «Фриц» начал последний, наиболее успешный и эффективный этап своей предпринимательской деятельности. В одной из местных газет – «Джэпэн Адвертайзер» – появилось объявление некоего Штейнлауфа, предлагавшего продать патент на производство копировальных аппаратов. Он выдавал эти аппараты за свое изобретение, поскольку они были еще неизвестны в Японии. Клаузен встретился с Штейнлауфом, «немецким