Читать книгу - "Мой друг убил Кеннеди? История Ли Харви Освальда - Эрнст Петрович Титовец"

Этот тезис может объяснить интерес Освальда к организованным вооруженным группам, где он, возможно, искал потенциальных сторонников для выполнения задачи по защите страны, если в этом возникнет необходимость. В связи с этим я задаюсь вопросом: не была ли широко разрекламированная скандальная фотография на заднем дворе Освальда с винтовкой в одной руке и газетой в другой задумана как часть пропагандистской кампании после кризисного периода?40 При всем при этом я не могу избавиться от ощущения, что в Освальде на этой фотографии есть что-то странное.

Общаясь с представителями разных организованных групп, он выискивал тех, кто был готов выслушать и понять его независимо от того, разделяли ли они прокапиталистические или прокоммунистические взгляды. Должно быть, Освальд верил в то, что, предоставив им неопровержимые факты о положительных и отрицательных сторонах как капитализма, так и социализма, он поможет им увидеть ценность его «Афинской системы» как рационального способа решения социальных проблем Америки. Освальд полагал, что, познав на собственном опыте преимущества и недостатки советского социализма, он также пришел к взвешенной разумной оценке его потенциала. Американец хотел поделиться своим опытом с другими, чтобы его знания послужили благому делу.

Вместе с тем независимо от того, насколько разумной и альтруистичной казалась «Афинская система» Освальда, она предполагала определенный компромисс между капитализмом и социализмом. Его неискушенные в теоретических аспектах социальных систем соотечественники не могли воспринимать все, что предлагал Освальд, через призму холодной войны. А здесь не могло быть никакого компромисса со злейшим врагом – Советским Союзом. Если вы не с нами, вы против нас.

Судя по политическим взглядам Освальда, у него не было никаких причин прибегать к насилию против американского президента. Участие в убийстве американского лидера подорвало бы его принципы и низвело бы автора новой системы до незавидного положения лицемера. Освальд слишком серьезно относился к своим политическим взглядам и своей «Афинской системе», чтобы рисковать чем-то подобным. Отстранение президента было бы бесполезным актом с точки зрения изменения политико-экономической системы США.

И действительно, после смерти президента Джона Ф. Кеннеди никаких подобных изменений не произошло. Его преемник Линдон Джонсон успешно реализовал программы своего предшественника «Новые рубежи»41.

Убийство президента Соединенных Штатов могло привести к военному конфликту против страны, которая стояла за этим. Не нужно обладать особыми аналитическими способностями, чтобы сделать вывод, на какую страну в условиях холодной войны были бы направлены обвинение и удар.

Война в форме ядерного апокалипсиса, несомненно, могла быть кризисом, который Освальд рассматривал в своей теории. Но он ничего бы от этого не выиграл, поскольку у него не было бы возможности использовать возникшую гипотетическую посткризисную ситуацию в своих целях. Освальд все еще был одинок в своей попытке создать движение и распространить свои идеи. Партии, организованной в соответствии с его принципами, еще не существовало, и было невозможно соответствующим образом организовать выживших и привести их к новой жизни. Все было бы предоставлено различным организованным экстремистским или религиозным группировкам и, возможно, даже ортодоксальным коммунистам – пережиткам докризисного периода, готовым захватить власть,– ситуация, которой опасался Освальд42. Если бы они преуспели, это означало бы его политическую смерть, гибель еще не родившегося общественного деятеля и сокрушительный удар по делу всей его жизни. Таким образом, было совершенно невероятно, чтобы Освальд претендовал на роль убийцы президента – самоубийственный курс для его политических амбиций.

Освальд проповедовал ненасильственный подход, который требовал упорной организационной работы для достижения цели. Эта позиция определяла его деятельность. Анализ жизни Освальда по возвращении в Штаты подтверждает эту точку зрения.

Девятидневный трансатлантический переход в Штаты на судне «Маасдам» в начале июня 1962 года предоставил Освальду достаточно свободного времени на размышления. Ему нужна была эта передышка, чтобы привести свои мысли в порядок и наметить планы на будущее, прежде чем он ступит на родную землю и встретится лицом к лицу со своими соотечественниками. Пребывание Освальда на протяжении двух с половиной лет в Советском Союзе оказало глубокое влияние на его мировоззрение. Это был период надежд и разочарований, период отрезвления и отхода от своих изначальных идеалистических представлений о Стране Советов. Он нащупывал свой путь, преодолевая лабиринт идеологических предрассудков, чтобы наконец прийти к своей «Афинской системе».

Освальд хотел бы задать невидимой аудитории своих соотечественников следующий вопрос: «Кто из вас пытался выяснить правду, скрытую за клише холодной войны? Я жил при обеих системах. Я искал ответ, и, хотя было бы очень легко обмануть себя, заставив поверить, что одна система лучше другой, я знаю, что это не так»43.

Будучи в одиночестве, Освальд задавал себе риторический вопрос: «Куда я могу обратиться? К фракционным мутантам обеих систем [коммунизма и капитализма], гегелевским ревизионистам, оторванным от реальности, религиозным группам, ревизионистам или абсурдному анархизму? Нет!»44

Он полагал, что знает ответ на этот вопрос. «Для человека, знакомого с обеими системами… не может быть компромиссов… он должен быть против их принципиальных основ… и все же незрело занимать позицию, которая гласит: „Проклятие на оба ваших дома“. Любая практическая попытка создания альтернативы должна в качестве основы иметь… лучшее из обеих систем… Есть две мировые системы, одна из которых искажена до предела неправильным использованием [социализм советского типа], другая – декадентский и умирающий в своей конечной эволюции [американский капитализм]. Подлинно демократическая система объединила бы лучшие качества двух систем на американском фундаменте, противопоставив обеим мировым системам в их нынешнем виде»45.

В принципе Освальд определил свой дальнейший курс действий. Если в приведенном выше отрывке он звучит как сердитый молодой человек, разочаровавшийся в мире, его зрелость также очевидна, поскольку он ищет позитивное решение и выход из затруднительного положения. Его стиль изложения напоминает агрессивную и возвышенную манеру изложения, встречающуюся в работах русских революционных лидеров.

По прибытии в США Освальд предусматривал возможность общения с прессой и официальными лицами. В уединении в корабельной каюте он набросал сценарий такой встречи с вероятными вопросами и своими ответами на них. Это заняло у него несколько страниц корабельной бумаги, предоставляемой пассажирам. Он мысленно нарисовал два варианта развития событий и представил соответствующие ответы на возможные вопросы. Его пребывание в СССР могло отразиться на приеме, который мог быть ему оказан по возвращении в Штаты. В худшем случае Освальд мог бы оказаться лицом к лицу с неким закоренелым бюрократом, полным страха и подозрительности по отношению к Советскому Союзу и сомнений в лояльности моего друга к