Читать книгу - "Мой друг убил Кеннеди? История Ли Харви Освальда - Эрнст Петрович Титовец"

свое отношение к доктрине Маркса, размышляет о путях преобразования американского общества того времени и обозначает дальнейший практический курс действий. Если мой американский друг и воспринимал идею коммунистической модели устройства общества, то скорее в терминах концептуального видения идеальной общественной организации. Он был больше озабочен тем, чтобы найти практические подходы к совершенствованию существующей системы.

Освальд является противоречивой фигурой, пытающейся адаптировать марксистскую доктрину к своим идеологическим представлениям. При всем том, что он считал себя марксистом, Ли Харви критикует некоторые марксистские догмы, утверждая, что не все в учении Маркса правильно. Например, в прямой оппозиции к «Манифесту коммунистической партии» Освальд настаивал на сохранении права частной собственности22. По его мнению, отмирания государства, как предсказывает учение Маркса, не происходило при социализме23.

В качестве критики текущего момента Освальд высказался против внедрения автоматизации на производстве. Он рассматривал это не как средство технического прогресса, освобождающее человека от монотонной и отупляющей работы, а как нечто, приносящее рабочим материальные лишения24. Внедрение автоматизации, по его мнению, означало потерю рабочих мест и рост безработицы. При этом он выступал за механизацию ручного труда, которая позволила бы повысить производительность без ущерба для рабочих мест.

Пожалуй, не следует рассматривать критическое отношение Освальда к Марксу как его гипертрофированное чувство собственной непогрешимости. Он лишь творчески относился к учению великого мыслителя XIX столетия, чьи идеи повлияли на его собственную жизнь и оказали глубокое и длительное влияние на политические события в мире. Следуя Марксу, Освальд принял материалистическую концепцию истории, согласно которой на смену капитализму придет более прогрессивная экономическая система. Это было главным в его мышлении.

Американец был убежден, что капитализм в США обречен и находится на последних стадиях существования, его дни сочтены. Согласно Марксу, сама капиталистическая система порождает внутренние разрушительные тенденции, и возникший тот или иной кризис окончательно покончит с ней. По мнению Освальда, одной из таких кризисных ситуаций могла быть термоядерная война. Карибский ракетный кризис 1962 года, который едва не развязал третью мировую войну, вполне мог послужить началом такой кризисной ситуации.

Освальд писал: «Нетрудно предвидеть, что надвигающийся экономический, политический или военный кризис, внутренний или внешний, приведет к окончательному разрушению капиталистической системы. Такой кризис стал бы сигнальным моментом для преобразования экономической и политической системы в Соединенных Штатах»25.

Что касается политических преобразований, Освальд отмечает следующее: «Нашей целью является создание отдельного демократического, чисто коммунистического общества, но с профессиональными коммунами, демократическим обобществлением производства, без искажения марксистского коммунизма другими силами»26.

Освальд был настолько убежден в таком неизбежном исторически обусловленном ходе событий, что не видел смысла предпринимать какие-либо насильственные действия против существующей системы: «…мы не заинтересованы в насильственном противодействии правительству США. Зачем нам проявлять такую оппозицию, когда действуют гораздо более мощные силы, чем могут когда-либо быть в нашем распоряжении, способные привести к падению правительства Соединенных Штатов?»27

Он рассматривал два этапа трансформации американского общества: один до кризиса и другой – по его окончании. Каждый этап требует своей тактики проведения политических мероприятий. Освальд считал, что в докризисный период все усилия должны быть ориентированы на терпеливую подготовительную работу, направленную на создание новой партии. Используя средства массовой информации, посредством лекций, публичных дебатов и иных возможностей, эта партия воплотит его идеи в жизнь и привлечет как можно больше сторонников. Это заложило бы основу для проведения второго, посткризисного этапа. Освальд писал: «…что нужно – это творческая и практичная группа людей, желающих мира и постоянно выступающих против возрождения тех сил, которые во многих войнах привели к разрухе и гибели миллионов людей и в настоящее время подвели мир к величайшей опасности. <…> Подготовка специальной партии может гарантировать независимый курс действий после катастрофы, американский путь…<…> Изобретательность и терпение в достижении вышеуказанных целей предпочтительнее, чем громкие и бесполезные проявления протеста»28.

Снова и снова Освальд подчеркивает ненасильственный способ проведения предкризисной кампании, где не должно быть никакого насилия в отношении правительства и его представителей. «Ничто не заменит организационную и подготовительную работу, направленную на достижение вышеуказанных идеалов и целей. Работа – это ключ к двери будущего, но неспособность применить этот ключ при возникновении возможного вооруженного противостояния в нашем гипотетическом, но весьма вероятном кризисе так же не приведет к успеху, как и попытки применить силу сейчас, чтобы выбить эту дверь»29.

Освальд был убежден, что воздействие кризисной ситуации, например ядерной войны, на сознание людей приведет к резким изменениям в их менталитете, и они будут готовы принять новые идеи: «…массы выживших [после термоядерной катастрофы]… будут глубоко разочарованы и не станут поддерживать коммунистические или капиталистические партии в своих странах. Они будут искать альтернативу системам, которые принесли им страдания. Я намерен предложить такую альтернативу»30.

Освальд имеет в виду свою «Афинскую систему» – концепцию устройства посткризисного общества. По его мнению, новая система должна включить в себя приемлемые черты как капитализма, так и социализма. Предложение Освальда о компромиссе между двумя антагонистическими политическими и экономическими системами в сочетании с его критикой Маркса, безусловно, было бы воспринято ортодоксальными коммунистами как антимарксистская ересь. С их точки зрения американец был ревизионистом, который вообще не имел права выдавать себя за себя марксиста.

Оглядываясь назад, следует отметить, что многое из того, что позже появилось в его «Афинской системе», фигурировало в наших частных дебатах в Минске. Для меня они были чем-то вроде интеллектуального развлечения в области социологии. То, что моим оппонентом был представитель капиталистического мира, придавало особый оттенок нашим спорам. Освальд, со своей стороны, меньше всего стремился развлечься. Он решал дилемму, как оптимизировать социальное устройство в Америке, чтобы помочь неимущим. При этом он опирался на свой личный опыт практического знакомства с обеими антагонистическими системами. Дискуссии со своим русским другом, спарринг-партнером, носителем коммунистической идеологии, возможно, помогли ему отбросить одни идеи и утвердиться в других.

Подводя итог моему исследованию жизни Освальда в России, я бы отметил, что мне удалось узнать больше о его душевном состоянии и стремлениях, чем любому другому из его окружения. Возможно, ему стоило усилий постоянно скрывать свои эмоции и невысказанное отношение к реалиям нашей советской жизни, которые далеко не всегда его радовали. По его рейтингу я был «очень умным парнем»31, и дискуссии со своим англоговорящим другом и оппонентом позволяли ему сбросить это внутреннее напряжение.

Из наших дебатов стало ясно: он, Освальд, был готов позаимствовать некоторые приемлемые стороны социальной организации, практикуемые в Советском Союзе, для своей системы. По его замыслу, новая система должна была вобрать в себя все лучшие черты как капитализма, так