Читать книгу - "Хроники и документы времен Столетней войны - Коллектив авторов"

ними не удавалось завязать никаких стычек. Из-за этого король был очень разгневан. Затем он со всеми своими людьми вернулся в Англию, и упрочил законность, и покарал лживых изменников и злодеев своей земли.

9. Эдуард III [1334, 5]. Рейнольд дель Кондюит, мэр; Джон Хингестон и Уолтер Терк, шерифы

10. Эдуард III [1335, 6]. Рейнольд дель Кондюит, мэр; Уолтер Мордон и Ральф Артон, шерифы

11. Эдуард III [1336, 7]. Джон Полтни, мэр; Вильям Брикельсворт и Джон Нортхолл, шерифы

12. Эдуард III [1337, 8]. Генрих Дарси, мэр; Уолтер Мел и Николас Кран, шерифы

В том же году шотландцы снова начали войну против нашего короля, и он в третий раз собрал большое войско и совершил поход по всем землям Шотландии, но так и не смог найти кого-нибудь, кто бы осмелился противостоять ему в открытом бою. Из-за этого король и все его воины были немало возмущены. По пути назад, в Англию, король осадил замок Данбар и провел под ним целых 15 недель.

Между тем король Франции по несправедливому поводу развязал войну против государя Эдуарда, нашего молодого короля. Тогда к французскому королю были отправлены послы, а именно: архиепископ Кентерберийский, епископ Даремский, сэр Джеффри Скроуп и сэр Вильям Клинтон, граф Хантингдон, чтобы вести переговоры о мире между двумя королевствами — Францией и Англией. Они предложили французскому королю большие дары, брак и богатое приданое[732], но он никоим образом не желал соглашаться на мир или заключить какое-нибудь перемирие, но желал воевать в любом случае и захватить в свои руки земли Гаскони и вообще все заморские владения нашего молодого короля. Когда наш молодой король понял, что король Франции непреклонен, то созвал всех знатных людей Англии и, проведя заседания парламента в Вестминстере, решил по их совету отправиться за море и совершить поход против короля Франции, который не желал заключать никакого мира. Поэтому наш молодой король попросил помощи у всей своей страны; и тогда ему пожаловали для ведения войны большую сумму денег и великое множество латников, а также всю шерсть Англии сроком на два года, считая с начала его похода.

13. Эдуард III [1338, 9]. Генрих Дарси, мэр; Вильям Паунтфрейт и Хъюг Марберер, шерифы

В этом году наш молодой король собрал большое войско из англичан и валлийцев и, выйдя в море из Оруэлла, что в Эссексе, причалил во Фландрии. По пути его люди высадились на острове Кадзанд и убили всех, кого там нашли. Собрав очень богатую добычу, они опустошили весь названный остров огнем. Затем наш молодой король продолжил свой путь, прибыл в Брабант и на долгое время задержался в Антверпене. Он устроил там совещание, и все участвовавшие в нем фламандцы, брабантцы, эннюерцы и немцы поклялись, что они готовы жить и умереть вместе с ним, нашим молодым королем, ведя борьбу против короля Франции. В свою очередь наш король согласился быть их непосредственным сеньором, дабы жить и умереть вместе с ними и дабы защищать и поддерживать их во все времена против всех людей на свете.

Когда по соглашению вышеназванных земель был заключен союз, сир Эдуард, наш молодой король, выступил со своим войском из Антверпена и начал вторжение во владения короля Франции. Опустошая огнем и мечом все на своем пути, он прошел по французским землям более 160 миль. Тогда между двумя королями был назначен день битвы, но когда он настал, Филипп де Валуа, король Франции, передумал. Его проняла дрожь, когда он увидел, что наши люди стоят в поле уже полностью готовые, в боевом строю. Поэтому он отступил, как нечестный король, и трусливо сказал, что его сердце чует, что он будет разбит, если вступит в бой в этот день. Потом он отступил со своим войском к Парижу, к своему вечному позору и к вечной чести и славе нашего короля Англии. В ту пору Филипп де Валуа утратил имя и звание короля Франции, и сир Эдуард, наш государь, принял имя и звание истинного короля Франции и Англии; и все рыцари Христианского мира согласились с этим.

Затем наш молодой король, герцог Брабантский, граф Эно, граф Юлихский, граф Гельдернский и многие другие знатные сеньоры из разных земель разъехались по своим краям. Однако прежде чем войско распалось, немцы отняли у англичан их военную добычу и убили многих наших людей. Как бы то ни было, сир Эдуард, наш король, герцог Брабантский и другие знатные люди вмешались в эту великую ссору и заставили всех успокоиться и помириться. Затем король со своими людьми вернулся в Антверпен, что в Брабанте, и провел там много времени вместе с большим советом, который состоял из всех знатных особ, давших ему клятвы.

В ту пору король Филипп де Валуа, несмотря на всю свою горделивую похвальбу, ни разу не посмел приблизиться с войском к нашему королю. Своим придворным он говорил, что лучше позволит королю Эдуарду спокойно полеживать и тратить все, что у него есть, и даже намного больше того, что ему способно предоставить все его королевство; мол, таким образом он сделает его либо самым щедрым, либо самым бедным королем на свете.

Затем наш молодой король собрался назад, в Англию, чтобы уладить дела своего королевства, и простился с герцогом Брабантским и всеми знатными людьми тех земель, которые вошли с ним в союз, до той поры, когда они смогут лучше отомстить Филиппу де Валуа, королю Франции. Уезжая в Англию, наш король оставил в Генте в качестве заложницы королеву, госпожу Филиппу, и своих детей под охраной герцога Брабантского и других знатных особ, к нему приближенных. И оставалась она в Генте до самого возвращения своего господина.

В ту же самую пору сир Вильям Монтэгю, граф Солсбери, и сир Роберт Уффорд, граф Саффолк, попали в плен и были доставлены в Париж в жалких одеяниях. Тогда король Франции сказал им: «А! Предатели! Вы будете повешены, поскольку вы не можете возместить ущерб, который ваш король и вы причинили моей стране!» — «Все равно, государь, — сказал сир Вильям Монтэгю, — правда на стороне нашего короля, а не на вашей. И я готов это доказать в поединке со всяким, кто возьмется утверждать обратное, как и надлежит делать верному рыцарю в чужой земле». Тогда заговорила королева Франции и поклялась, что никогда она не будет весела и радостна, если пленников не предадут позорной казни. «Государь, — молвил король Богемский, — будет великой несправедливостью и глупостью убить таких знатных господ. Ибо если случится, что король Англии снова