Читать книгу - "Ментальности народов мира - Георгий Дмитриевич Гачев"

То же устройство Солнечной системы образуется, по Лапласу, из жидкости, разлитой в мировом пространстве, которая способна передавать равномерно все давления и оттого, что она, огненная вначале, охлаждается, переходит в иное агрегатное состояние: из жидкости – в тело под влиянием силы сжатия, конденсации.

«Посмотрим, возможно ли изведать истинную причину вышеупомянутых явлений (однонаправленность вращения Солнца, планет, спутников, и это почти в одной плоскости и т. д. – Г. Г.).

Так как эта причина обусловливала и регулировала движение планет и их спутников, то она должна была, какова бы ни была ее природа, распространяться на все тела. Принимая во внимание громадные промежутки, которые отделяют планеты друг от друга, она могла действовать в сфере жидкости, занимавшей огромное пространство» (с. 135).

Как раз французский ум Паскаля именно эту сторону исследовал в работах о жидкостях («Traitez de l’équilibre des liqueurs»)[56]: что именно жидкость обладает способностью равномерно и сразу передавать во все стороны давления, а значит, и воздействия сил. И Лаплас здесь: из громадности промежутков между небесными телами и в то же время связанности их движений заключает о заполненности пространства очень тонкой жидкостью. То же самое и Декарт в «Трактате о свете» не допускал пустоты, а всякий промежуток наполнялся у него аморфными частицами, способными принимать любую форму, что свойственно именно каплям, а не твердым атомам. Кант же явно не боится пустоты и допускает действие через нее сил притяжения и отталкивания, как для размаха кующего молота нужно пустое пространство. Именно механически трудовые силы притяжения и отталкивания допускают и даже требуют для себя гипотезы пустого пространства.

Если же пустота недопустима, то она может возникнуть лишь как вакуум не от хорошей жизни: в частности, от охлаждения и сжатия того, что некогда было теплым, горячим (и живым) и пространным; так что пустота – это страждущая и памятью о прежнем наполнении и жизни существующая идея, в вакууме (и его втягивающей силе) имеющая залог будущего наполнения жизнью и веществом.

«Если она (жидкость. – Г. Г.) сообщила планетам почти круговые и одинаково направленные движения вокруг Солнца, то необходимо допустить, что эта жидкость окружила Солнце наподобие атмосферы. Наблюдение над планетными движениями приводит нас, таким образом, к необходимости принять, что солнечная атмосфера (т. е. жидкость, «огненное море». – Г. Г.) первоначально простиралась во всем пространстве планетных орбит и что она постепенно сжималась до своего нынешнего объема.

…Но каким образом эта атмосфера могла вызвать движение планет вокруг Солнца и вокруг своих осей? Можно предполагать, что эти тела происходили благодаря последовательному охлаждению и сжатию поясов солнечной атмосферы в плоскости солнечного экватора. Спутники же подобным образом произошли из атмосферы планеты (с. 135).

Итак, влага и тепло, охлаждение = сжатие – основные агенты, образователи Вселенной, по Лапласу. Какое же исходное созерцание, интимное впечатление чуть ли не детства, с молоком матери всосанное, побуждает далее холодный рассудок ученого выбирать из арсенала многих действующих в бытии причин и сил именно эти, а не иные?

Естественная жизнь земная, среди влаги и тепла, чуткое ощущение кожей и фибрами климата и среды – т. е. плотность и насыщенность чувственно-телесной жизни побуждают ум француза избрать жидкость и тепло – эти силы, что воспринимаются прежде всего чувствами осязания, запаха, вкуса, т. е. более телесно-практическими чувствами в сравнении с более теоретическими чувствами зрения и слуха, к которым апеллирует умозрение, теория немца Канта: ведь именно зрение и слух, воспринимающие на расстоянии и отвлеченно, побуждают нас принять пустоту, тогда как осязание, вкус, запах – чувства непосредственного контакта и предрасполагают к представлению напо(лн)енности мира, его конденсации.

И отвлеченная система Вселенной Лапласа в этом плане в одном континууме находится, в одном мировоззрении – нет, точнее: в мироощущении (ибо «мировоззрение» более немцам соответствует – Weltanschauung) с Parfums éxotiques («экзотические запахи») Бодлера, с boir и drink («пить») Рабле, с chaleur («жар») Камю, что в L’Étranger («Чужой») есть первопричина потери душевного équilibre’а («равновесия»), и ошаления, и убийства.

Итак, жизнь на Земле, ее климатическая среда и условия – прообраз выкладок насчет Вселенной. Кстати, недаром именно во Франции развивалась теория объяснения и духовно-культурных явлений условиями климата и естественной среды: Монтескье отсюда выводит дух законов у разных народов, Тэн – особенности искусства и т. д.

Но вникнем внимательнее, как жидкость и тепло работают в системе Лапласа над формами существ и предметов, их образуя.

По Лапласу, «разве нельзя допустить бесконечного разнообразия в строении живых существ сообразно с температурою небесных тел?». То есть он, во-первых, исходит из живых существ, организмов, их форм – и от них танцует к возможному разнообразию форм неорганической природы, т. е. просто тел. И условия строения живого существа: меру тепла – переносит и на возможную форму механического тела (и в самом деле, это возможно: где больше и равномернее тепла, там круг образуется – например, сердце и кровообращение; где оно сходит на нет – там угол и конечность и т. п.), т. е. исходит из более сложного к более простому, ибо тепло и влага, как причины, объясняя более сложное – жизнь, организм, способны объяснить (это предполагается) и более простое: механизм и движения и формы тела.

То есть здесь в умозаключении нисхождение, тогда как У Канта – восхождение: от ничто через рассеянную материю к устройству Вселенной.

Если у Канта отсыл к прошлому, теория неба перерастает в историю природы и из нее черпаются объяснения: из небытия к бытию, то у Лапласа: «Соображения относительно системы мира и о будущих успехах астрономии» – таково иное название труда Лапласа (с. 133).

И эта направленность вперед, мышление по цели, а не ПО причине и происхождению, прогресс, эволюция, а не история (происхождение) – такова же идея Ламарка – есть характерное наклонение французского ума, у которого и историзм – практический, злободневный: проецирование на прошлое нынешнего состояния вещей (классицизм в искусстве; внешний картинный couleur locale (местный колорит) у романтиков, у Гюго; Руссо – объясняющий происхождение неравенства и падение нравов гипотезой естественного состояния, более работающей на критику современности, чем на точно научную истину о прошлом).

Заключительный раздел сочинения Лапласа – это описание заманчивых горизонтов для будущих исследований и успехов астрономии: «Теперь остается только определить путь Солнца и центр тяжести его туманного пятна. Но если требовались целые столетия, чтобы познать движения планетной системы, то какое же невероятное время потребуется для изучения орбит Солнца и неподвижных звезд?!» (с. 136).

Это основной у Лапласа ход в добывании мыслью нового сведения и суждения: исходя от уже известного