Читать книгу - "Ош. Жатва. Том 1 - Артём Александрович Мичурин"

или кем бы она ни была, повела себя куда спокойнее. Существо, совершенно не обращая внимания на рану в груди, медленно село, а потом и встало, стараясь совершать каждое движение максимально плавно и предсказуемо.

Господи, до чего же здоровенная. В пылу боя или распластанное на земле, её тело казалось меньше. Моя макушка не дотягивалась ей даже до груди.

— Говори, — приказал я, глядя снизу вверх в немигающие красно-чёрные глаза.

И она заговорила. Волчья пасть раскрылась, рождая низкие горловые звуки, складывающиеся, как эти ни странно, в слова:

— Я принцесса Санти, последняя из рода Шазар — правителей Латарнака, дочь короля Уртуса и наследница его трона.

— Ого. Большая честь для нас, ваше высочество. Не сочтите за дерзость, но что королевская особа забыла в этой глухомани?

— Души, — чуть подалась вперёд Санти, и я физически ощутил исходящую от неё угрозу.

— Души? Женские души, если быть точнее. Верно?

— Да.

— Зачем они тебе?

— Дабы вернуть своё прежнее обличье.

— Оно было ближе к человеческому?

Огромные клыки обнажились в жутком подобии улыбки:

— Нет. Это вы — ничтожные твари — обладаете отдалённым сходством со мною прежней, а не наоборот.

— Недолюбливаешь людей? Понимаю. Но я не один из них. И, вижу, что твои усилия принесли не слишком-то ощутимые результаты. Без обид.

— Тут ты прав, — прорычала Санти, борясь с огромным желанием оторвать мне голову. — Слишком мелкие душонки. Я ослабла, питаясь ими. Представить не могла, что мир людей настолько жалок.

— Так зачем ты в него явилась?

— Потому что мой погиб! Вместе со всем, что было мне дорого.

— Латарнак… Никогда не слышал об этом королевстве.

— Не удивительно, ведь ваши никчёмные жизни столько коротки и бессмысленны.

— Кстати про жизнь. Как тебе удалось выжить с клинком в сердце?

— Это проклятие.

— Проклятие бессмертия? Ха! Глют, дружище, впредь, если я буду тебя раздражать или как-то третировать, проклинай меня только так!

— Вечной жизни тебе, засранец, — тут же подхватил пиромант новую установку.

Санти же лишь брезгливо поморщилась в ответ на наши остроты.

— Поправь, если ошибаюсь, — обратился я к злющей, но всё же контролирующей себя суке. — Из-за скудной диеты ты ослабла, а поставленная цель возвращения прежнего облика едва ли стала ближе. А всё потому, что в людском мире тебе никак не добраться до великих душ. Не знаю, как было в Латарнаке, но здесь они за высоченными стенами, под многочисленной охраной, да и сами могу за себя постоять. Но подумай, как всё может измениться… — сделал я театральную паузу. — Если я дам тебе великую душу.

Морда Санти плавно лишилась выражения брезгливости и обрела черты заинтересованности:

— Что ты за неё хочешь?

— А вот это правильный вопрос. Во-первых, я хочу знать, какого дьявола между вами двоими творится, — указал я одновременно на Санти и Агнету.

— Она мой фамильяр, — ответила принцесса. — Кажется, так у вас это называют. Крохотная часть моей души передана ей ради контроля. Мне нужен был тот, кто поможет в охоте. Глаза и уши по ту сторону стены.

— Так ты знала о нашем приближении заранее? Почему не скрылась?

— Посчитала вас лёгкой добычей, — произнесла Санти с ноткой сожаления. — Что во-вторых?

— Ценю твой деловой настрой. А во-вторых, я хочу от тебя сотрудничества. Ты войдёшь в мой отряд и будешь служить мне верой и правдой, пока я не сочту, что великая душа тобою отработана сполна. Тогда ты её получишь.

Санти склонилась надо мною и втянула воздух расширившимися чёрными ноздрями:

— Покажи.

— Душа не при мне. Но она у меня есть, а принадлежала герцогу Швацвальда Бертольду Длинноногому. Не скажу, что он был писаным красавцем, да и женоподобием не отличался, дядька мощный. Вы с ним, кстати, примерно одного роста. Думаю, это поглощение сильно поможет с твоей задачей.

— Если лжёшь…

— Не лгу. И отвыкай грозить своему командиру. Согласна?

— Одно условие — прорычала Санти мне в лицо.

— Какое?

— Деревня. Отдай её мне.

Я взглянул на Агнету, но по милому личику не скользнула и тень тревоги.

— Почему бы и нет. Но половина душ моя. За организацию застолья.

— Буду ждать здесь.

Мы отправились в деревню втроём, сдав Волдо на поруки не сразу сыскавшимся Красавчику с заботливой Хельгой.

Ворота открыли без лишних вопросов, и мы прошли внутрь. Старого-знакомого бородача уже сменили, но Бьёрн был на страже.

— Что случилось?! — молнией спустился он с вышки. — Агнета, ты не ранена?

— Со мной всё в порядке, Бьёрн. Благодарю за заботу.

— А где их третий?

— Погиб, — ответил я дрогнувшим голосом. — Как истинный герой. Нужно собрать народ на площади. У меня для них важное объявление.

Бьёрн и второй стражник до того впечатлились, что даже не подумали забрать наше оружие.

— Святые духи! Неужто вервольф убит?!

— Обо всём расскажу на площади. Проводи нас к ярлу.

И он проводил. Старик ярл едва не плакал от радости, слушая наш рассказ об умерщвлении вервольфа, и тут же разослал зазывал во все концы деревни. Народ стекался на площадь под возбуждённый гомон, явно пребывая в приподнятом расположении духа, ведь гонцы-зазывалы так задорно кричали, переняв отличное настроение своего ярла. Очень скоро вся деревня, от мала до велика, собралась в плотную толпу человек на триста. Агнета стояла на высоком помосте, и я отчётливо понимал, кто смотрит сейчас её глазами. Она заговорила, и толпа взорвалась одобрительным гулом, а мы с Глютом, никем не замеченные, отправились назад, к воротам. Бьёрн умер, не успев даже раскрыть рта. Его напарник тут же лёг рядом. Мы сняли засов и распахнули ворота. Серо-бурая тень промчалась мимо нас и скрылась за поворотом. Мы затворили ворота и вернули засов на место.

— Отряд растёт, — сказал Глют так спокойно, будто и не слышал, донёсшихся с площади многоголосых воплей ужаса. — Надо бы дать ему имя. Как считаешь?

— Пожалуй. Нужно что-то узнаваемое, хлёсткое.

— И позитивное.

— Непременно.

В сторону ворот потянулись первые капитулянты, и нам пришлось их остановить.

— Как тебе «Искры»?

— Слишком вычурно.

Дюжина тел, частично пылающих, упала в грязь.

— А если «Необоримые»?

Следующая группа беглецов, увидев своих предшественников, повернула назад, но недалеко ушла.

— Первые.