Читать книгу - "Сага о Головастике. Уроки инопланетного мастерства - Александр Нерей"

Бежал по примятой траве минут двадцать, пока не упёрся в берег небольшой речушки.

— Так, значит, Скафандр Васильевич. Чуток отдохну, напьюсь из этого ручья и мигом меня на астероид. Мигом! На суд за оговорку, что я всё ихнего всего, и так далее, — выговорил я, отдышавшись, и склонился к журчавшей воде.

«Оглянись и узри, куда пришёл!» — не дали мне напиться совсем не морочные зрители, снова рявкнув хором и снова расстроив.

— Отстать от маленького Бога не хотите, значит? — вздохнул я и огляделся.

В десяти шагах от меня на небольшом возвышении берега, прямо на его круче оказалось мёртвое деревце. Оно напомнило мне сказочную яблоньку, но не слишком высокую. Сучья и ветви на кончиках были обломаны и валялись на земле. Листьев и плодов видно не было, и я решил подойти и хорошенько рассмотреть мёртвое деревце.

«Это та, кто называла себя Дафной», — молвили мои Протос.

— Ясно. От меня что-нибудь нужно этой Дафнии? — еле выговорил, потому как от пробежки по кустам во рту пересохло, а напиться мне так и не дали.

«Тебе решать. Ты же собирался победить Смерть».

— Но-но!.. Но... Но если Смерть сама не хотела?.. А как? Подскажите способы оживления. Яблоки я уже потерял, а целовать дерево… Теперь эту Дафну чмокнуть в лоб?.. В животик? — зациклился я на сказочной мёртвой царевне и способах её фруктово-ягодной побудки.

«Тебе решать. Ты же собирался победить Смерть», — повторил мне уже хор мороко-зрителей, только вот не в мороке, а наяву.

Пришлось подойти и погладить шершавый ствол яблоньки, давным-давно умершей и окаменевшей. Деревце от моего поглаживания из камня превратилось в пепел, в одно мгновение опало на землю и соскользнуло в речку. Следом за деревцем в пепел обратились и валявшиеся на земле сучья, и ветви. И они серыми струйками последовали за своей яблонькой. Что-то вздыбило жухлую траву, окружавшую место, на котором рос памятник Дафне, и тоже невесомым пеплом нырнуло в воду речушки и уплыло вниз по течению.

Я стоял, моргал и не понимал происходившего, пока не увидел на земле настоящее живое яблоко. Оно лежало в небольшой ямке в том месте, где из земли рос ствол умершего деревца. Появилось перед глазами, как напоминание о закончившейся жизни Дафны-яблони.

«Ты нашёл её сердце! Но и оно не в силах разбудить статую!» — снова хором высказались зрители, явно наблюдавшие за каждым моим шагом.

— Зато оно сможет разбудить кого-нибудь другого, — почти обиделся я на неизвестных наблюдателей и поднял яблоко.

Осмотревшись по сторонам, заметил торчавший из бугорка остренький сучок в форме завитка, похожий на большой деревянный винт, может, шуруп. Этот сучок показался из земли, когда пепел от запчастей каменной яблони вынырнул на поверхность и удалился в речушку.

— Кто это? Кто здесь похоронен? — спросил я незримых.

«Никто. Точнее, никто его не хоронил. Это животное. Давным-давно умершее. По легенде именно оно преследовало… Или охраняло девочку, назвавшую себя Дафной», — объяснил зрительский хор невидимок.

— Тогда накормлю этим яблоком верное животное. Я знаю, как преданы людям их друзья-собачки. Если этот друг умер оттого, что не перенёс смерти хозяйки… Как мне его… Может, раскопать и вставить сердце Дафны в мёртвую грудь её друга?.. Вставлю, и будь, что будет, — наполнился я решимостью и шагнул к косточке, выглядывавшей из бугорка земли.

Только потянулся руками к траве, чтобы раскопать тело верной собачки, большой пласт дёрна, укрывавший останки животного, отвернулся сам, будто земляное одеяло. Я увидел скелет небольшой лошадки, лежавший на своём левом боку. А то, что принял за винт, оказалось рогом, торчавшим на лбу черепа с меленькими пожелтевшими зубками в игрушечных челюстях.

— Детёныш единорога? Ого! Это он любил свою Дафну? — изумился я догадке и, вдруг, затрясся, как от озноба.

Чем ближе протягивал руку с яблоком к груди мёртвого единорога, тем сильнее дрожал. Волосы шевелились, мурашки маршировали, а я, собрав душевные и физические силы в кулак, продолжил несуразную попытку оживления единорога. Секунда, вторая, и сердце Дафны оказалось в мёртвой груди её верного питомца.

Неожиданно пласт земли, укрывавший скелет, снова ожил и вернулся на место, сокрыв от моих глаз результат яблочного лечения. Но на этом ничего не закончилось. Как только я встал и выпрямился, бугорок земли, укрывавший мёртвую лошадку, зашевелился, захрипел и вспучился, освобождая ожившего пленника.

Моему взору предстал белоснежный маленький конь с витым рогом на лбу. Конь фыркал и отряхивался от травинок и комочков земли, после чего целиком засверкал, как осколок самого солнца, а его рог прямо на глазах стал прозрачным и заискрился всеми цветами радуги.

Отряхнувшись, маленький конь пару раз топнул копытом и троекратно поклонился мне до самой земли. Не успел я прийти в себя, как очнувшийся от смерти единорог заржал жеребёнком и ринулся по просеке Ватрушки в сторону тропинки. Хотел уже погнаться за ним, но мне не дали.

«Надевай скафандр и лети за ним! До свидания, маленький Бог! Ты победил Смерть!» — сказала мне неведомая тётенька раскатистым голосом уставшей матери, наконец, дождавшейся от непослушного ребёнка хорошего поступка.

— Вы Плейона? — спросил я с надеждой, что со мной заговорила местная астра.

«Нет. Я та, которую зовут Смертью. Но у меня другое имя. Много других имён. Прощай, Головастик. Поторопись взглянуть на чудо Жизни, дарованное тобой. Поторопись!..»

От нахлынувшего ужаса я тюкнул товарища Мутного локтем, а тот в одно мгновение принял меня в бактериальные объятья. Через минуту перед глазами просветлело, и я сверху увидел вход в Коридор Страхов, перед которым одиноко стояла моя расцелованная статуя в почти прозрачном платьице.

Откуда-то со стороны к каменной нимфе прискакал оживший жеребёнок-единорог и, не останавливаясь, ткнулся лбом в мраморный живот Дафны.

Искрившийся рог конька вонзился в статую и обломился. Конёк отскочил от изваяния, замотал ушибленной головой и упал набок. Статуя дёрнулась, шевельнулась. Ноги её подкосились, она шагнула вперёд и присела на свой пьедестал. Конёк тоже несколько раз вздрогнул всем тельцем и превратился в обыкновенного человека, одетого в сиявшие белые одежды.

Через мгновение ожившая статуя и её бывший единорог поднялись на ноги и кинулись друг к дружке. Я хотел посмотреть, что за мелодрама будет дальше, но перед глазами замутилось, после чего Скафандр Васильевич строго произнёс:

«Тебе привет от девушки Дафны и юноши Аполлона. И от всех остальных тоже. А