Читать книгу - "Начало - Александр Нерей"

Понял Николай, что час его пробил. Осознал, и всем, кто был рядом сказал о том. И все Николаи во всех мирах, как один узнали, но все, как один поднялись и на помощь пошли. Уж больно хорошие мальчики у мамок были. Больно добрые да славные. Знали, что на смерть идут, но шли. И шли, как герои.

— Как же один из всех спасся? Только у него этот шанс был?

— Нет же. Шанс у всех поровну был. Только одному из двенадцати повезло, а остальным нет.

— Не томи. Не томи душу. Поведай, как было.

— Я и рассказываю. Выскочили Николаи из окопа и побежали соседа спасать, а как добежали, под руки его и обратно в окоп. И молиться, чтобы приняли их души, магией согрешившие, в руки Господа нашего милостивого. Шагали обратно и молились, и соседа того на руках несли.

А Добрая вышла и, вроде как, поклонилась их храбрости, и такое Она часто на войне делала. Только, когда кланялась, каждому на пути часики их поставила со временем, заканчивавшимся.

Все они по-разному в окоп возвращались. Кто перебежками из стороны в сторону, чтобы враг не прицелился, кто согнувшись. Тело у каждого, как могло, так и пыталось выжить, сама понимаешь. Только один из нашего мира стерпел и прошёл всё прямо и до конца. Никуда не свернул и не дрогнул!

Видишь, какая сила в нём жила и по сию пору живёт? Только он один запнулся ногой о невидимые часики, Доброй поставленные. Одни те часики упали набок, и кончавшийся песок в них остановился. И сейчас Она хранит их и не разбивает, как после смерти. И знак ими показывает: держит перед собой и смотрит на них. А кто видит Её в чёрном и часики эти, тот соображает, что к чему.

— Ты думаешь, Она увидит племянника и знак этот покажет?

— Живу и надеюсь. И тебе советую в назначенный час встать у дороги и склониться с просьбой о знаке заветном.

— Я тоже живу и надеюсь. Постараюсь всё сделать. Разбужу сорванца и на улицу вытолкаю. Лишь бы в глаза Ей не глянул. Только как же его надоумить, что знак видит? Всё про наш разговор выложить?

— Сумеешь – выкладывай, коли нужда в том появится. А если не получится отсрочку получить на девять дней, чтобы Настю за срок православный домой вернуть, то и рассказывать не о чем будет. А миров вон сколько у мамки. А искать-то вам с ним придётся. Куда ни попадя её не спрятать и не утаить от Доброй. Всё одно, что гостья сама Ей в глаза смотрела, а не близняшки из наших миров. И жизни у неё не будет нигде, кроме родного мира, в котором она в живых осталась, а не муж её, как у нас.

— Спасибо, что светом-советом поделилась.

— Не за что. Сама делиться не забывай.

— Не забуду, обещаю. И на дорогу последнюю Лилину выйду с озорником обязательно.

— Ну, не прощаюсь. Старый не любит.

— До встречи.

Глава 32. Подготовка к пещерному походу

«Думал вчера, думал, так и не додумал, а утро вечера не мудренее. Тут уже в школу через три дня. Кошмар. Вот жизнь припустила вскачь. Тпру!..

Что же с одиннадцатым делать? Он ведь совсем от рук отбился. Может, с третьим подружиться? Он и сам не зануда, и других не осуждает. Но с ним в пещеру нельзя, а жаль.

А как добираться? На велосипеде? А как туда во время беды домчаться? Мир просить о запуске? Но если всё у нас случится, Скефию не до шалостей будет. Вот если у соседей, тогда попрошу. А снежком залепит, тогда точно на велосипеде.

Теперь подумаю, о чём с девчушкой беседовать. Во-первых, про имя настоящее спрошу, чтобы не обзываться, как все. Во-вторых, про тринадцатый мир. Вдруг, он маме Кармалии принадлежит? И пещера в её мире стоит, а мы ни ухом, ни обухом. А если это так, там с ней самой встретиться можно? Живьём. Не во сне-мороке.

Как же. Не во сне. Она же говорила, что облик под человеческий разум адаптирует. Получается, там её нет? Это я запишу на в-третьих. Тогда что во-вторых спрашивал? Про это и спрашивал, про мир, чей он или кто он. Как же правильно сказать?..

Эх, мне бы чуть-чуть ума прибавить, мой бы сразу удвоился.

Что-то не то сморозил. Получилось, у меня сейчас чуть-чуть и есть, к которому если столько же прибавить, то удвоится. Ну и балбес. Эй, зеркальце, я тебе сейчас такую глупую рожу покажу, только держись. И крути пальчиком у виска, сколько вздумается».

Я выскользнул из кровати и пошагал к зеркалу. Начинал-то смело, а под конец дальнего пути из пяти шагов, замедлился дальше некуда. Но собрался с силами и заглянул в зеркало.

— Молчит. Ни тебе пальчиком, ни тебе бровью себя не выдаёт. А вот так умеешь? — закончил я монолог и скорчил рожицу.

Но отражение, как было серьёзным, так и осталось, и на выходку мою не отреагировало. Я сначала испугался, но быстро взял себя в руки и спросил:

— Душа?

Отражение кивнуло.

— Дело ко мне? — припомнил, как во сне общался с душой.

Из зеркала снова кивнули.

— Прямо сейчас? А то мне к одиннадцатому бежать надо.

Отражение отрицательно закивало и показало сложенные вместе ладошки, подставленные под щёку.

— Во сне поговорим?

«Нет», — покачало головой отражение.

— Разбудишь, а после поговорим?

Отражение вначале кивнуло, а потом руками показало что-то неопределённое.

— Тогда учись разговаривать. Я твоих жестов не понимаю. Ну что, я побежал?

Отражение закивало, а я не заставил себя долго ждать. Только пятки сверкнули. Хоть и был разговор душевным, но волосёнки танцевали вприсядку, а мурашки волнами, то накатывались, то рассыпались.

* * *

Вырвавшись из дома я помчался не к дружкам, приехавшим из пионерлагерей и бабушкиных станиц и начавшим бродить по округе в поисках занятий, а в другую сторону. На мгновенье даже взгрустнул по тихой и спокойной жизни, которая была совсем недавно.

Нет, им я не завидовал. Просто, светлое чувство печали о прошедшем лете перемешалось с ожиданием предстоявших злоключений и вылилось в грусть по утекавшему в синюю даль детству.

Павел сидел на Америке. Всё