Читать книгу - "Начало - Александр Нерей"

ладошкой обняла кулачок с пятаком и с силой сжала пальцы вокруг него. Потом энергично затрясла руками вверх-вниз, а я увидел необъяснимое зрелище: обе руки срослись друг с дружкой кулачками так, что стало не разобрать, которая из них вокруг, а которая внутри с пятаком.

Я мигом подскочил и заморгал, пытаясь осмыслить происходившее.

— Конечно, таким можно удивить даже после живого винограда, — выразил восхищение.

— Дальше смотри, — скомандовала Стихия и коротко тряхнула сросшимися кулачками.

Руки разъединились, и она продемонстрировала два кулачка.

— Ха-ха-ха. Это мой Туман смеется, — сказал я и поймал себя на том, что уже окрестил щенка. — Это я пёсика назвал за туман в глазах.

— Смотри, дубинушка, — велела Стихия и разжала кулачки, продемонстрировав на каждой ладошке по пятаку.

— Класс, — восхитился я. — А ещё раз можешь?

— Чтобы на мороженое хватило?

— Вдруг ты свой пятак подсунула? — схитрил я.

Девчушка сложила оба пятака в один кулачок и повторила фокус. Дёрнула сросшимися руками, разделила их и снова продемонстрировала две ладошки. На каждой по два пятака.

— Опять не веришь? Можно ещё раз, — сказала она и снова сложила пятаки в один кулачок и в третий раз начала фокус.

— Теперь ангину заработаю, — рассмеялся я. — Лучше словами объясни.

Покончив с фокусами, Стихия протянула мне горсть монеток.

— Получи сорок копеек. Смысл поймёшь, когда время придёт. А сейчас тебе собираться пора. Кстати, о чём мы условиться должны?

— Тренировка должна была… А я сейчас верёвку-невидимку увижу? — вспомнил я о цели визита.

— Не только верёвку. Всё, что тебе можно, пока не подрос, всё теперь увидишь. Страшного ничего. Айда к засохшей берёзе, — позвала фокусница по имени Стиха и побежала.

— Теперь ты Стиха! — крикнул я вслед, потом покрепче прижал притихшего Тумана и рванул за девчушкой.

Когда сбежал с крыльца и проследил за зеленоглазкой, сразу увидел высоченное дерево с напрочь отсутствовавшей макушкой и одним-единственным сучком, торчавшим почти над входом в пещеру. На сучке было закреплено приспособление в виде колёсика, как от детского велосипеда. В обод колеса была заправлена верёвка одним натянутым концом опускавшаяся в ракушечную нору. А на другом конце она разветвлялась на три точно таких же по толщине верёвки.

Парой она крепилась к верхним ступеням обыкновенной верёвочной лесенки, свисавшей почти до самого лаза. А ещё одной верёвкой, провисшей серединой вровень с нижними ступеньками, потом уходила к обратно к сучку и намертво привязывалась поодаль от колёсика.

Как я понял, лесенка так страховалась, а заодно стопорилась, чтобы такие неумёхи, как я, не стравили лишние метры, или вовсе не уронили всю конструкцию в пещеру.

— А она не короткая? — спросил девчушку, когда подбежал к пещерному лазу.

— Она нормальная. Давай быстрей. Мне уже на работу пора, — поторопила подружка.

— Всё на сегодня?

— Всё, — сказала она и неожиданно чмокнула меня в щёчку. — Береги Тумана.

Озорно рассмеявшись, кудесница убежала в избушку, а я остался стоять, как истукан, недоумевая и незнакомому чувству, появившемуся после её поцелуя, и тому, как же теперь с Туманом на руках спускаться вниз.

Осторожно сунув щенка за пазуху, я подполз на спине к самому краю дыры. Затем, всё также задом к сплетённым лозам, начал спуск. Туман хоть и был мелким слепым щенком, но клубком выпирался из-под рубашки, поэтому лечь на живот я никак не мог.

— Жаль что на спине нет пазухи! — крикнул вниз, чтобы предупредить напарника о возвращении.

Когда спустился достаточно низко, чтобы получилось повернуться лицом к лианам, сделал разворот и продолжил спуск достаточно удобно и для себя, и для согревавшего живот подарка.

На середине спуска между потолком и полом меня начало раскачивать, и я поневоле замедлился. Стал крепче хвататься за поперечные переплетения.

— Что под рубахой? — подал голос одиннадцатый.

— За пазухой… И в кармане – подарки.

— За храбрость медали выдали?

Спустившись, я остановился на самом нижнем переплетении и начал раскачиваться, будто на качели.

— Пятаками наградили. У-ух! — поспешил спрыгнуть с лесенки, когда она, вдруг, ожила и начала подниматься вверх вся разом.

Подойдя к соседушке, зачарованному зрелищем уползавших лоз, я вынул щенка из-за пазухи и представил другу дрожавший комочек:

— Знакомьтесь. Это Туман Туманович. А это Александр-одиннадцатый.

Не стал подтрунивать над напарником, а тот ничего не слушал. Стоял и не отрываясь следил за виноградом, удалявшимся в мир Стихии и Кармалии.

— Никогда к такому не привыкну, — признался братец, когда лозы скрылись.

— В виноградник уползли. Который перед избушкой.

— Девчушку нашёл? — спросил близнец, продолжая глазеть в потолок.

Я ничего не ответил, а начал рассматривать, как пристроена белёсая верёвочка в пещере. Глазами проследил то того места, где из стены торчал кусок доски с нагелем и огромным мотком верёвки, кругами зацепленной за выступавшую из стены конструкцию.

— Ни в жизнь бы не разобрался, — высказал я вслух.

— С чем? А кто это? — спросил помощник, взглянув, наконец, на Тумана.

— Вы уже знакомы, — отмахнулся я и шагнул к верёвке, позабыв, что напарник её не видит.

Снял с нагеля большие незакреплённые мотки и увидел, про какие восьмёрки рассказывал дед. Верёвка была хитро намотана на концы нагеля, выступавшие сверху и снизу доски. Сначала она цеплялась за его нижний выступ, затем поочерёдно обвивалась то справа за верхний, то слева за нижний. Остальная часть накидывалась на макушку верхнего конца нагеля кругами-шлагами, которые я держал в руках, забыв о питомце.

— Видишь верёвку? — спросил у близнеца.

— Лужу вижу, а больше ничего, — откликнулся он.

Я быстро набросил верёвку на место и схватил кобелька на руки.

— Молодец, что не за пазуху, — поблагодарил Тумана. — Это мне вместо Куклы выдали. Она вот-вот издохнет.

— А моя ещё тьфу-тьфу, — сказал напарник.

— Про мировое уравнивание уже забыл?

— Теперь получается, что во всех мирах разом и люди, и звери будут осыпаться, как спелые груши? — не обрадовался Александр озарению.

— Точно, — вздохнул и я, представив такую жуткую картину.

— Пошли? — предложил одиннадцатый, и я забыл о невидимой верёвке, которой собирался отхлестать напарника по голым ногам.

— В твой? — уточнил я.

— Конечно в мой.

— А если папку по дороге встретим? — напомнил я о возможном риске.

— Тогда в