Читать книгу - "Mondhexe - inverse101"

из легких мгновенно. Словно грудную клетку сдавило железными обручами.

Зрение отказало. Вместо привычного спектра перед глазами завертелся безумный калейдоскоп. Цвета смешивались, инвертировались, растягивались в линии. Звуки исчезли, сменившись низкочастотным гулом, переходящим в свист, словно ветер, проносящийся сквозь узкую щель.

Рин почувствовала, как её тело растягивается, истончается, превращается в струну, натянутую до предела.

«Резиновая трубка», — вспыхнула в мозгу аналогия, которую она читала в том дурацком пособии.

Но это было слишком мягкое сравнение. Её не просто протягивали через трубку. Её пропускали через всесторонний пресс. Пространство вокруг неё сжалось до точки сингулярности, игнорируя тот факт, что материя имеет объем.

«Вектор! — скомандовала она себе, цепляясь сознанием за единственную важную деталь. — Не думай о боли. Следи за вектором!»

Она чувствовала направление. Она чувствовала, как магия Дамблдора, мощная и уверенная, пробивает тоннель сквозь ткань реальности. Это был не хаотичный рывок. Это было хирургически точное движение. Он взял координаты точки А и точки Б и насильственно совместил их, свернув пространство между ними в рулон.

Давление достигло пика. Казалось, еще мгновение — и её кости не выдержат, превратятся в пыль, а магические цепи лопнут от напряжения.

И внезапно всё прекратилось.

Хлоп!

Звук был резким, как удар хлыста рядом с ухом.

Мир развернулся обратно с тошнотворной скоростью. Свет, звук, гравитация — всё вернулось на свои места, обрушившись на органы чувств лавиной.

Рин пошатнулась.

Её ноги коснулись твердой земли, но вестибулярный аппарат всё ещё считал, что она вращается в центрифуге. Подступила тошнота, легкие судорожно втянули воздух, которого так не хватало секунду назад.

Инстинкт сработал быстрее, чем сознание.

— Verstarkung, — мысленная команда ударила по нервным окончаниям.

Прана хлынула в ноги, укрепляя мышцы, фиксируя суставы. Колени, готовые подогнуться, стали жесткими, как стальные поршни. Рин удержала равновесие, лишь слегка качнувшись вперед, но тут же выровнялась, вцепившись ботинками в дерн.

Она стояла.

Она открыла глаза и быстро моргнула, прогоняя цветные пятна.

Они были на другом конце поляны.

Тот самый валун, который она безуспешно пыталась достичь, теперь был прямо перед ней, всего в паре шагов. А то место, где она стояла раньше — примятая трава, брошенная книга — осталось позади.

Дамблдор стоял рядом. Он уже отпустил её руку (когда он успел?) и выглядел так, словно просто вышел на прогулку в сад. Ни одышки, ни помятой мантии, ни тени дезориентации. Абсолютная невозмутимость существа, для которого аппарация — рутинная процедура.

Он внимательно смотрел на неё поверх своих очков-половинок.

— Впечатляет, — заметил он, очевидно, имея в виду её способность устоять на ногах. — Большинство студентов при первом парном прыжке падают. А некоторые, к сожалению, расстаются с завтраком. Вы же сохранили завидную устойчивость.

— Укрепление тела, — коротко бросила Рин, восстанавливая дыхательный ритм. — Базовая техника выживания.

— Выглядит полезно, — согласился директор. — Итак, Рин. Теперь, когда вы пережили процесс изнутри… Стало ли вам проще понять ощущение?

Рин медленно кивнула.

В её глазах, которые всего секунду назад были затуманены шоком перехода, теперь разгорался холодный, аналитический огонь. Это был взгляд инженера, который только что увидел чертежи двигателя, принцип работы которого раньше мог только угадывать.

— Да, — произнесла она. — Я почувствовала вектор.

Это не было «нацеленностью» или «настойчивостью». Это была геометрия.

Она чувствовала, как Дамблдор сжал пространство. Она чувствовала угол входа и угол выхода. Она чувствовала, как он использовал свою волю не просто как «желание», а как направляющую силу, создающую канал нулевого сопротивления.

— Это не телепортация в чистом виде, — начала она рассуждать вслух, не заботясь о том, как это звучит для местного архимага. — Это сворачивание координат. Вы не разбираете тело на атомы и не собираете его заново. Вы протаскиваете объект через складку пространства. Поэтому давление. Поэтому ощущение трубки. Вы сжимаете трехмерный объем до двухмерной плоскости (условно), а затем разворачиваете обратно.

Дамблдор слушал с интересом, слегка склонив голову набок.

— Весьма… техническое описание, — заметил он. — Но, полагаю, верное по сути. Мы называем это «намерением», но вы, похоже, предпочитаете видеть в этом механику.

— Магия и есть механика, директор. Просто её законы сложнее.

Рин отступила на шаг от Дамблдора. Ей нужно было пространство. Ей нужно было одиночество, чтобы обработать полученные данные.

— Позвольте, — сказала она, не спрашивая разрешения, а предупреждая. — Мне нужно… скомпилировать ощущения.

Она закрыла глаза.

Мир исчез. Осталась только память тела и отпечаток магического возмущения в её восприятии.

Рин прокрутила в голове момент перехода.

Замедленная съемка.

Вот Дамблдор подает импульс. Это стартовый сигнал. Мана вокруг них сгущается, образуя внутренний барьер.

Вот происходит сжатие. Вектор силы направлен внутрь, к центру массы, и одновременно вперед, к целевой точке.

Вращение. Это стабилизатор. Вращение создает центробежную силу, которая удерживает барьер от схлопывания в точку, сохраняя структуру тела внутри туннеля.

— Спираль, — прошептала она. — Всё дело в спирали.

«Три Н» — это была инструкция для идиотов. «Повернись» — это было не просто физическое действие. Это был соматический компонент, задающий вращение магическому полю.

Рин начала выстраивать схему.

Ей не нужно было полагаться на абстрактную «настойчивость». Ей нужно было скопировать структуру заклинания Дамблдора, используя свои собственные ресурсы.

«Мои цепи», — подумала она. — «Я могу использовать их, чтобы создать каркас».

Вместо того чтобы просто выплескивать ману наружу, она должна заставить её циркулировать внутри ауры, создавая тот самый вихрь.

Она представила свои магические цепи. Сорок основных, тридцать побочных. Обычно они работали как проводники, выбрасывающие энергию. Сейчас ей нужно было закольцевать их.

Это было сложно. Это требовало ювелирного контроля. Малейшая ошибка в расчетах плотности оболочки — и её расщепит. Половина Рин останется здесь, половина окажется там. «Расщеп» — так это называли местные. В терминах Рин это называлось «фрагментация объекта при некорректной пространственной трансляции».

Страшно?

Нет. Страх — это эмоция. Сейчас было место только для расчета.

Рин открыла глаза, но смотрела она не на Дамблдора. Она смотрела через поляну, туда, где они стояли минуту назад.

«Исходная точка», — зафиксировала она.

Она сконцентрировалась на этом месте. Визуализировала его. Не просто «я хочу туда», а «мои координаты должны быть там».

Рин глубоко вдохнула, насыщая кровь кислородом.

— Schalten.

Щелчок курка. Цепи активировались.

Боль привычно обожгла нервы, но Рин её проигнорировала. Она направила поток Од не в руки, не в глаза, а распределила его по всему телу, создавая плотную, вибрирующую ауру.

Она почувствовала, как воздух вокруг неё начал густеть. Это было начало процесса.

«Вращение», — скомандовала она себе.

Рин резко развернулась вокруг своей оси.

Это было не просто физическое движение. Это был жест, запускающий вихрь маны. Она влила в этот