Читать книгу - "Новая Переменная - Канира"

Ашина, нужно всем показать силу клана, чтобы такого больше не повторялось.

Чёрт, ещё этот парень гонится за мной…

Стоп, он же получается в какой-то мере мой дед? Только что до меня дошла эта мысль. Что за чудная чудовищная у меня семейка. На фоне других — прям эталон безумия…

* * *

Взгляд со стороны

Узумаки, Узумаки, Узумаки…

Зецу, что живёт или существует, кто его поймёт, несколько сотен лет, почти уже тысячу, всегда знал, что когда-нибудь действия матери аукнутся всему миру. Зачать детей от обычного смертного… Зецу не понимал этих действий, но имеем то, что имеем.

Повлиять на старейшину клана Хьюга было довольно плёвым делом на фоне его предстоящих планов. Учиха и Сенджу в очередной раз сильно сцепятся ради чего-то эфемерного, и теперь Сенджу точно не смогут помочь в войне против многочисленного клана белоглазых мастеров тайдзюцу. Зецу лишь одолевали сомнения… Он не смог ни сто лет назад, ни сейчас проникнуть на территорию клана Узумаки, чтобы узнать численность и настоящие силы клана этих безумных мастеров фуиндзюцу. А неопределённость порождает хаос в его планах. Хаос, который может обернуться провалом в огромном плане по ослаблению клана Узумаки.

Ну ничего, подумалось Зецу, чтобы ни предприняли эти красноволосые, их ждут огромные сюрпризы во время войны против Хьюга.

* * *

Глава 21

— Всегда помни, Оками, что война как таковая не несёт в себе ненависти или важного смысла для тех, кто идёт на войну как обычный клинок. Да, для них есть разные причины, но для тех, кто начинает эти войны, — это вопрос выгоды. Война не бывает ради какого-то эфемерного мира, тем более. Война — всегда следствие выгоды. Той или иной стороны. Когда она выгодна, мы воюем безжалостно и грязно, начинается кровопролитие. Так было, так есть и будет в будущем, как было в прошлом. Во все времена война всегда бессмысленна для большинства, но выгодна для малочисленных сильных, кто управляет этим большинством.

— Я понимаю, дедушка.

— История клана знавала множество противников. Клан, что своей силой мог управлять металлами, были те, кто, словно ветер, разил прямо телами. Был клан, что мог вызывать огромные колебания земной тверди. Множество других сильных кланов когда-то пали либо были обескровлены нашими руками, Оками. Все они выступили против Узумаки и сгинули. Такая тенденция не заметна для других, но мы всё помним.

— Но как, старик? Как один клан мог противостоять всем этим противникам? Мы ведь просто фуин-мастера, хоть и с особенностями…

— В этом и суть: наше мастерство слишком универсально для наших противников, и их желание захватить наше искусство или истребить наш клан всегда оборачивалось против них же самих… Мы берём их сильные стороны и оборачиваем против них же. Это один из секретов нашего воинского искусства.

* * *

Столкновения начались уже на следующей неделе, когда я только начал отходить от нескольких недель загона от своего родственника Учиха, так что первое время я не стал бросаться на передовую, да и старик что-то стал слишком мнительным. Желания воевать у меня не было.

После того как мы вернулись, он на меня насел и начал вдалбливать больше, чем я мог переварить, тренировки словно водопад захлестнули меня с головой. Он хоть и был главным в больнице, но откуда-то находил время на меня — три-четыре часа каждый день. Старик ни в коем случае не хотел меня отпускать, так и приказал мне сидеть на месте и учиться. Так что мысли о войне и помощи своему клану я отложил, хоть и хотелось выяснить, кто напал на Мито и по какой причине. Верить, что ради какой-то девушки, у которой есть ворованный Бьякуган, начнётся целая война, не верилось. Оставалось следить за военной кампанией и ждать удобного случая, чтобы всё выяснить. Не было мыслей бросаться на передовую.

Какого-то смысла в этой войне я не видел, но, как объяснил старик, нас толкает необходимость. У местных тут не принято подставлять правую щёку, когда тебя бьют по левой. Есть понятие у кланов, что нужно вырезать всех, кто поднимет руку на соклановцев, тем более на принцессу. Не скажу, что мне не нравились такие традиции. Но и в бессмысленной резне ради самой резни я не видел смысла, но я не глава и не старейшина, чтобы мой голос учитывался.

Тренировки от старика — это одно, привычное за годы жизни здесь. Но то, что в моей голове поселилась одна юная особа, что учила меня премудростям и клановым знаниям Учиха, — это совсем другое…

Первое время у меня было желание рассказать всё старику и попросить очистить меня от такого соседства, но мать была убедительна и показала, что её уроки стоят того, чтобы у меня голова болела каждый божий день. Возможно, она на меня как-то влияла, хотя я не представлял, как из загробного мира можно влиять…

Знания были разные. Уникальные и неповторимые гендзюцу, что появлялись у меня в голове, словно всегда там были, ниндзюцу стихии огня, что поражали своей мощью, клановое тайдзюцу, что включало в себя уникальные стойки и техники управления телом вместе с Шаринганом. Всё это в меня в прямом и переносном смысле вдалбливала моя мать, что умерла на той поляне в белом огне. Даже её трупа не осталось.

Я хотел узнать, как она смогла поселиться у меня в голове и что теперь делать, но она молчала и лишь учила меня, смешивая уроки вместе с рассказами о своей жизни. Клан, её битвы, любовь, что она потеряла.

Я узнавал о том, о чём никогда бы не смог узнать. Но меня это не тяготило, лишь одно омрачало мою ситуацию. Какие-то неясные видения чего-то забытого, что я не мог вспомнить. Я сразу же спросил, что она творит в моём разуме, не поджарит ли она его со своим соседством, но меня успокоили, что ответы будут в конце обучения.

Когда же конец всех моих головных болей, она так и не ответила.

* * *

Прошёл месяц моих тренировок под началом матери, и я уже смог сказать самому себе, что я не тот идиот, что просто затягивал иллюзии жертв в ступор и побеждал таким способом. Как сказала Никушима, то, что я так быстро обучаюсь, — не удивительное достижение с Шаринганом, в котором три томоэ, но мои прошлые попытки на фоне того,