Читать книгу - "Лозоходец - Айлин Лин"

Вот уже показались знакомые места, овеянные запахом цветущих лугов. Сердце сбивалось с ритма. Просто не верилось, что мой путь подходит к концу.

В Кривцово днём идти не решился, увидит кто из соседей и поймёт, что я сбежал. Спрятавшись в лесочке поблизости, ожидал темноты. Из деревни несло родными запахами: дымка из печек, хлеба, еды, что готовили хозяйки.

Лес скрыл меня небольшими деревцами, что вытянулись по опушке. Ещё голая земля пахла прелой прошлогодней листвой и тем особым смолистым духом, присущим кедровнику.

Солнце не торопилось покидать небосвод и минуты ожидания, казалось, растянулись не просто на часы, на столетия. Меня донимал оживший по весне гнус, но я не обращал внимания, отмахиваясь от назойливых насекомых.

Вечерело, и закатные облака окрасились всполохами алого и золотого, небесная синь поблекла, робко выглянул месяц, ещё почти прозрачный, зажглись первые звёзды, предвещая мне скорую встречу с родными. Я даже не знал, живы ли они, и волнение к сумеркам достигло своего апогея. Сердце заходилось от бешеной скачки. Облокотился о ствол дерева и прикрыл глаза, восстанавливая дыхание и приводя в порядок мысли и чувства.

На землю тончайшей иссиня-чёрной вуалью опускалась ночь, расцвечивая небо мириадами звёзд. Пора, решил я. Поднялся с земли, подхватил мешок и, скрываясь в тени домов и заборов, стал пробираться к своему двору.

В окнах горел свет, стучаться в ворота не стал, решил перелезть через забор. Если моих родных выгнали из нашей избы, показываться на глаза чужакам не стоит.

Алтай заскулил, почувствовав моё присутствие.

– Тише, тише, – тихо успокаивал его. Пёс на месте, а значит, и родные тоже. Злющий кобель не подпустит чужого.

Я перекинул мешок через забор и следом перебрался сам. Остановился во дворе, всё ещё не веря своим глазам. Поднялся по ступеням крыльца и, пройдя сени, вошёл на кухню. Даша, с округлившимся животом что-то готовила, увидев меня, она выронила чугунок, который с грохотом покатился по полу.

– Даша, что? – выскочил из своей комнаты отец и замер на месте. – Сын, – тихо, неверяще сказал он и осел на лавку.

С печи показались головы детей и раздался радостный визг:

– Папка!

Через секунду они повисли на моей шее, целуя и стараясь сообщить все новости, тараторя и перебивая друг друга.

Подошла Даша, взволнованная и напуганная, погладила меня по щеке, заглядывая в глаза, словно ожидая убедиться в увиденном. А потом, прижавшись к груди, молча расплакалась.

Отец, кряхтя, поднялся с лавки:

– Ну, хватит воду лить, дайте хоть присесть человеку с дороги.

Даша всплеснула руками:

– Проходи скорее! – она заметалась по кухне, не зная, за что схватиться.

Я скинул мешок, снял верхнюю одежду и, наконец, обнял каждого, прижался к макушкам детей, вдыхая их запах, такой родной и почти забытый.

– Погоди, – отец накинул безрукавку, – сейчас баньку истопим. С дороги самое то.

Даша в это время уже накрывала на стол, Танюшка и Стёпка вертелись рядом.

– А где же мальчишки? Где Самир и Равиль?

Дети, поперхнувшись на полуслове, замолчали, и только Дарья снова расплакалась, рассказывая, как Тукай забрал их. Отец уже вышел во двор, занявшись растопкой бани. Делами он старался скрыть волнение.

– Как ты исхудал, – Даша сидела рядом со мной, взяв мою ладонь в свои руки, точно боясь отпустить.

– Мясо нарастёт, – улыбнулся, погладил её по щеке, – главное, я дома.

Потом была жаркая баня, сытный ужин и долгие-долгие разговоры до утра. Родные хотели знать всё, что со мной случилось, до самых мелочей. И я расспрашивал их, как удалось выжить в эту зиму, почти без запасов.

Отец поведал о своей работе на кузнеца Фёдора, о помощи соседей. Ему даже удалось скопить немного денег.

– Нам придётся уехать отсюда, – нахмурился я.

– Зачем? Почему? – всполошилась Даша.

– Я беглый, милая! Ты уверена, что на меня снова не напишут донос? Что снова не осудят и не отправят в лагерь?

– Прав Егор, – согласился отец, – оставаться нельзя, – ничего, приживёмся на другом месте.

Даша задумалась:

– Можно податься в Екатеринбург, то бишь в Свердловск, сейчас он так называется. К брату моему, тот не выдаст.

– Мысль неплохая, – согласился я.

Старший брат жены жил в деревеньке под Свердловском, мы были там лишь однажды. Место тихое, спокойное. Хотя в такую пору тревожно было везде, только и в Кривцово оставаться нельзя, как ни жаль дома и хозяйства.

Отец задумался, что-то прикидывая в уме:

– Деньжат немного есть. Но жить-то нам где? Не у родни же. Им зачем эти хлопоты?

Я снял с крючка тулуп и вытащил золотые:

– Может, получится их по дороге сбыть?

Старик взял одну монету в руки, рассмотрел хорошенько:

– Вот, значит, какой он клад.

При детях я рассказывать о найденном золоте не стал, чтобы случайно не проболтались.

– Мы можем купить телегу и лошадь у Фёдора, если он согласится, – продолжил отец, – пожитки будет на чём увезти, а там, авось не пропадём.

– Показываться на глаза соседям мне не стоит и тянуть нам с отъездом тоже. Поговори завтра с кузнецом, коли согласится, то ночью и уедем.

– Хочу попытаться забрать Самира и Равиля. Тукай не даст жизни мальчишкам, так и будут перебиваться с хлеба на воду.

– Тут ты прав, – вздохнула жена, – только боязно.

– Я по деревенькам мотаюсь, помогая Фёдору, знаю, что держит их Тукай в доме, на улицу не выпускает. Хотел хоть одним глазком мальчишек повидать, только прогнали меня со двора, – отец скрутил папироску и вышел на улицу покурить.

Тут и мне пришлось призадуматься. Ограда у торгаша знатная, с наскока не одолеешь. И как пробраться в дом? Караулить, пока мальчишки выйдут во двор «до ветру»? И в голову мне пришла дерзкая мысль. Я сам не до конца верил, что план удастся осуществить, однако решил рискнуть.

– Мы уедем из Кривцово, – сказал отцу, когда тот зашёл в дом, – я оставлю вас где-нибудь в безопасном месте, а сам всё же попытаюсь выкрасть мальчишек.

– А если не вернёшься? – снова стала отговаривать Даша. – Если поймают вас?

– Я буду осторожен. Доверься мне, родная.

Жена махнула рукой:

– Чего уж, у самой сердце болит за них. И тебя не отговорить, упёртый.

– Обещаю, если будет слишком опасно, вернусь к вам. Но хоть попытаться я должен.

На следующий день отец отправился к Фёдору, рассказал, что тяжело Даше одной со всем справляться, решили они переехать. Сторговались с кузнецом за лошадь и повозку, Фёдор понимал, насколько тяжело женщине одной вести хозяйство, а старику много ли лет осталось.

Мы же, пока его не было, собрали вещи, что