Читать книгу - "Темная сторона - Майк Гелприн"

Что-то взорвалось во мне. И я увидел… Увидел отчетливо, как наяву. Это пронеслось передо мной за считаные секунды. Трасса, левая ветка, правая… Все вместе.

Разлом, осознал я. Тот самый, уже дважды разваливший мою жизнь пополам. Теперь он настал опять, мне снова предстоял выбор. Но на этот раз выбор сознательный.

Рванувшись, я высвободил локти, обернулся и схватил Машу за предплечья. Она кричала что-то мне в лицо, я не слышал. Мир замер, и я застыл вместе с ним.

Наверное, прошло всего несколько секунд, а может, и больше – не знаю. Я стал приходить в себя, мир медленно сдвинулся с места, затем поплыл. Я отпустил Машины руки, и она хлестнула меня по лицу. Раз, другой, я не почувствовал боли. Потом мир перестал плыть, дернулся и, набирая скорость, побежал, затем помчался. На ходу он обрел краски и звуки – я снова стал способен воспринимать действительность. На меня обрушился Машин крик, пронзительный, истошный, визгливый. Я отшвырнул ее прочь, метнулся в прихожую и вылетел наружу.

Развилка осталась позади, за спиной. Шатнулась перед глазами и нырнула в ночь левая ветка трассы. Счастливая.

– Рома, вернись! – пронзительно звала откуда-то из сгинувшего счастья Маша. – Верни-и-и-ись!

В Катиных окнах горел свет. Я выскочил на Финляндскую. Бегом преодолел расстояние между домами. Я знал, что сейчас будет. Видел это явственно, до мельчайших деталей, так, словно черную, кроваво-гнойную, несчастную правую ветку трассы озарило вдруг мертвенным бледным светом.

Пригнувшись, я добрался до освещенного окна и заглянул в него. То, что я увидел, снится мне в ночных кошмарах и по сей день.

Я заорал, нет, взревел и что было сил всадил кулаками в стекло. Оно треснуло, разлетелось, и я, оттолкнувшись от земли, метнулся в обрушившийся град оконных осколков, навстречу изуверу с ножом в руке.

Лабынгкыр

Вертолет прошел над озером, над парой грубо сколоченных нежилых срубов, по недоразумению называющихся турбазой, снизился и плавно опустился на заросшую нехоженой травой поляну.

Пилот заглушил двигатель, дождался, пока прокрутится винт, просунул голову в салон и подмигнул пассажирам.

– Приехали. С вещами на выход.

Вертолет был армейским. С пилотом Стас Рогожин сговорился за пять штук и за бутылку первача до озера и десять штук без первача обратно. Обратно лететь предстояло через две недели. Вертолетчик божился, что не опоздает.

Стас первым спрыгнул в траву. Принял у Сашеньки рюкзак со снаряжением, за ним другой, третий. Баул со снастями. Транспортировочную сумку с надувной лодкой, короб со складным транцем и лодочным мотором, две канистры с бензином. Подал жене руку и помог спуститься.

Они познакомились, едва поступив в университет, и со второго курса жили вместе, выхлопотав у завхоза отдельную комнату в общаге. Настоящее имя девушки было Сахаяна, но Стас звал будущую жену Сашей, Сашенькой и Шурочкой с первого дня. Сначала над ним пошучивали – жениться на якутке отваживался далеко не каждый. Потом подшучивать перестали. Сашенька была ладной, дружелюбной, работящей и легкой на подъем. По-русски выучилась говорить без малейшего акцента, а в походах и загородных вылазках ей равных не было. Тайгу и тундру Сашенька знала, как отцовский улус: легко ориентировалась, читала следы и предсказывала погоду точнее любого метеоролога.

Детей Рогожины за семнадцать лет семейной жизни настрогали аж шестерых. С собой, однако, взяли лишь старшего, шестнадцатилетнего Тимку, в обмен на обещание в следующем, выпускном году подтянуть школьные оценки. За остальными взялись приглядывать прилетевшие по такому случаю из Москвы в Якутск родители Стаса.

– Дядя Олег, вам помочь? – задрав голову, спросил соскочивший в траву вслед за матерью с отцом Тимка.

Олег Гордеев, грузный, круглолицый увалень, высунул голову в проем раздвижной двери.

– Да справимся, малец, – пробасил он. – Надюша, Верочка, вылезаем.

Олег со Стасом дружили с армии и не забыли дружбу через два десятка лет после дембеля. Из Питера в Якутск, в гости, Олег прилетал не впервой, но в отпуск на природе, да еще с семьями, сговорились лишь на этот раз. Правда, в отличие от плодовитой Сашеньки, хрупкая, тонкая в кости Надя произвела на свет одну только Верочку. Ладную, русоволосую и сероглазую гордячку, за словом в карман не лезущую.

– Это, значит, оно и есть, озеро? – неуклюже выбравшись из вертолета и оглядевшись по сторонам, осведомился Олег. – Как его, все не запомню, язык сломаешь.

– Лабынгкыр, – подсказал Стас. – Тоже с трудом выговариваю. Что это, кстати, – обернулся он к жене, – означает по-вашему?

Сашенька нахмурилась.

– Яростная рука.

– Эва, – почесал в затылке Олег. – Интересно, как рука может быть яростной.

– Может, – тихо, едва слышно пробормотала Сашенька. – Здесь все может.

От поездки именно сюда, к месту, пользующемуся у якутов дурной славой, она мужа до последнего отговаривала. Но в конце концов сдалась – рыбалка на Лабынгкыре была отменной, лучшей в Якутии, в этом клялись все, кто когда-либо до озера добирался. А рыбаками что Стас, что Олег были заядлыми, поэтому местными дремучими суевериями решено было пренебречь.

Схоронившись в траве, Хорь с Карзубым проводили настороженными взглядами удаляющийся вертолет.

– Не по нашу душу, – с облегчением выдохнул Хорь, когда стих шум двигателей. – Походу пруха к нам возвернулась, кореш.

Карзубый не ответил. В бегах оба находились вот уже полтора месяца, с мая. Поначалу везло: удалось оторваться от ментов и сбить со следа розыскных псов. Потом везти перестало. Провалившийся в болотную трясину Хорь утопил компас, самое ценное достояние и основную надежду. Сам едва не утоп, Карзубый чудом вытащил. С тех пор шли по солнцу, а в пасмурные дни – куда глядели глаза. Припасы, которые, экономя на лагерных пайках, копили всю зиму, таяли. Вместе с ними таяли и силы. Жилистый, тертый, выносливый Хорь еще кое-как держался. Тощий, доходной Карзубый едва переставлял ноги. Хорь подумывал, что еще день-другой, и напарника придется пустить на жратву. Правда, выиграет от этого Хорь разве что отсрочку: в одиночку, без компаса и огнестрельного оружия, в тайге не выжить.

Теперь же пролетевший над головами, стихший и через полчаса убравшийся восвояси вертолет подарил беглецам шанс.

– Здесь покантуйся, – велел Хорь напарнику. – Схожу посмотрю. Не бзди, с опаской пойду.

Пригнувшись, Хорь припустил к подножию невысокого холма с плешивыми склонами. На карачках добрался до вершины и выглянул в просвет между острыми, зазубренными валунами. С четверть часа внимательно наблюдал за распаковывающими пожитки фраерами. Затем попятился. Осторожно ступая, спустился к подножию и пошагал к напарнику.

– Озеро там, – присев на корточки, сообщил он. – Километрах