Читать книгу - "Помещик - Михаил Шерр"

обращаться пусть и на ты, но по имени отчеству.

— Тимофей Ильич, продашь мне свою грудинку, уж очень она мне приглянулась?

Старик довольно усмехнулся в своё шикарное мужское совершенно седое украшение и собрав в кулак бороду ответил:

— От чего же, барин, не продать, продам конечно. Деньга она лишняя никогда не бывает. А грудинки, если кому захочется, я найду где взять. Вон, — старик махнул в сторону хлева, — там есть кого резать хоть завтра.

— Хорошо, скажи своим пусть взвесят, я сразу же заберу, — в сарае где висело мясо, которое было развешено чтобы правильно дозревало, я сразу же приметил безмен и более современные коромысловые весы с рядком различных гирь, на которых четко были видны клейма.

— Как скажешь, барин.

— По десять копеек фунт пойдет? — в Калуге, со слов Степана, в мясных рядах свинину продавали по цене десяти фунтов и это только когда летом относительный дефицит и очень, очень отборное мясо.

— Пойдет, барин, кто же откажется от такой цены. Тут, — старик прищурился, — одиннадцать фунтов будет не меньше, а то и все двенадцать. Дашка, — позвал он любимицу, которая крутилась где-то рядом.

— Что, дедуня? — как из под земли выскочила девица.

— Наладь-ка быстро весы. Барину надо грудинку взвесить.

Пока Дарья налаживала весы, её дед пару раз попробовал кусок на вес и внимательно посмотрел на срез.

— Серафим сказал, что в самый раз будет грудинка, где мясо тянет на половину. Вот тут, барин так и будет.

Намеченная для меня свиная грудинка действительно потянула почти ровно на двенадцать фунтов.

— Рубль семнадцать, барин, — быстро в уме посчитал старик.

— Тебе как живыми деньгами или списать с оброка?

Старик похлопал себя по карманам добротной кожаной куртки с большими накладными карманами. Здесь в!9 веке такую деталь гардероба я вижу впервые.

— Так это, барин, все равно что из одного кармана в другой переложить. Лучше с оброка списать. Это как ни как будет больше трети с одной души.

Глава 21

Старик похлопал себя по карманам добротной кожаной куртки с большими накладными карманами. Здесь в 19 веке такую деталь гардероба я вижу впервые.

— Так это, барин, все равно что из одного кармана в другой переложить. Лучше с оброка списать. Это как ни как больше половины с одной души будет.

Я позвал Серафима, который на пару с Андреем ожидал моего вердикта.

— Заверни мясо в ткань, — для этого Пелагея специально дала большой чистый холст, — и иди. Отдашь Пелагеи и жди меня.

Я собирался еще побеседовать с хозяином и самое главное посмотреть его хозяйство.

— Покажи–ка мне, Тимофей Ильич, своё хозяйство.

Хозяева правильно оценили ситуацию и попридержали своих животных дома. А возможно, что их Серафим надоумил во время своего первого раннего визита. Для меня это совершенно без разницы. Главное, что показали то, что мне хотелось увидеть.

Меня впечатлили только свиньи. Я ни как не ожидал увидеть таких крупных и упитанных животных.

Заметив моё удивление старик Новосёлов довольно объяснил.

— У нас некоторые дураки Степаниду колдуньей зовут. А моя баба с Васькиной женой родня. Вот она и рассказала некоторые её секреты. Васька сделал мне хорошую крупорушку. Только крутить её надо вдвоем, но мужиков у нас пока, слава богу, хватает, — старик откинул полог и показал свою кормокухню.

Подождав пару минут, пока я все рассмотрел, он продолжил.

— Из избы приносим кипяток и запариваем помол, как Степанида делает. Вот мои свиньи и растут хорошо. А еще я, барин, такую штуку приметил. Ежели запаренного даешь больше, то и мяса больше получается. А на траве, тыкве да картохах сало больше.

— Ишь-ты, молодец какой, углядел секрет. А другим говорил?

— А кому тут говорить? — старик развел руками. — Степаниде сказал, а другим без пользы. Может быть только Сидору еще надо сказать. Ведь для этого, барин, зерна должно быть достаточно.

«Да, не дурак дед, — подумал я. — Зрит в корень. Сейчас наверняка опять услышу про какие-нибудь художества этой подлой твари, обиравшей меня».

— Управляющий был такая пройдоха, поискать еще надо. Сначала землицы было маловато, иной раз концы с концами еле сводили. Когда лет пять назад неурожай был, нас голод тоже не обошел. Даже народ умирал. Он когда барскую скотину раздал, то и землицы подкинул. Ну тут вроде бы должно зерна побольше быть. Так ведь прошлый год опять неурожай был, — последние слова старик не сказал, а громко выкрикнул и отвернулся.

Мне показалось, что на глазах у него навернулись слезы.

— У меня, да у Степаниды, деньжат немного водится. Мы с ней можем в той же Калуге и подкупить если что. А больше ни кто так не может. Так что, кому говорить-то тут, барин? Голода прошлый год не было, но и сытости особой не видели.

— А в этом году как? — спросил я.

Староста Сидор утверждает, что скорее всего зерна будут даже излишки, немного правда. Но новосёловское мнение наверное мне будет интереснее.

— Сидор еще когда господский клин убирали сказал, что с зерном будем если по уму убрать, а не по дурости, — старик Новосёлов хотел добавить что-то солёное, но промолчал и перекрестился.

— Господь нам погоду дал, — продолжил он, — и народ хорошо послушался Сидора и своё всем миром убирали. Я сначала ему не поверил, а как всё в снопах под крышей оказалось, то сказал всем, что староста прав. Голода, барин, в этом годе у нас точно не будет и кое-что продать даже можно будет или вот.

Старик Новосёлов показал на своих упитанных хрюшек, которые наглядно демонстрировали разумность их хорошего кормления.

— Я, барин, считаю нам выгоднее хорошо свиней кормить. Мясом выгоды больше, чем зерно продавать. Тут риск какой?

Старик вопросительно посмотрел на меня, понимаю ли я о чем идет речь. Я в ответ засмеялся.

— Риски, Тимофей Ильич, в любом деле есть. Например, падеж. Или как говорится, не в коня корм, её кормишь, а она все в навоз спускает. Да много еще чего может быть.

— Правильно, барин. Но вот мою обувь и сыновей все хвалят. Говорят сносу ей нету. Хотя мы берем дороже других, но у нас очередь. А другой сапожник целями днями мух ловит. Так и в этом деле.